КАРТОГРАФИЧЕСКИЕ СЪЕМКИ УСТЬЯ КАЛЬМИУСА
В ПЕРИОД ДО ВОЗНИКНОВЕНИЯ МАРИУПОЛЯ

LV

После долгого перерыва Приазовский регион вновь стал доступным для европейской картографии только в самом конце XVII века. Вскоре после того, как Петр I в 1696 году захватил турецкий Азак, по его указам начались интенсивные картографические работы на Азовском море. Поначалу их чаще всего проводили иностранные специалисты на русской службе, но довольно быстро современным методам съемок обучились и русские мастера-картографы. От этих работ, которые (с некоторыми перерывами) продолжались весь XVIII век, остались многие тысячи карт Азовского моря и его частей. Среди них иногда обнаруживаются и свидетельства о картографических съемках в устье Кальмиуса. Расскажем (кратко, насколько позволяет выделенное нам место) о наиболее интересных из них. Сразу отметим, что все приведенные в данной статье изображения являются лишь фрагментами упомянутых карт, полные их варианты доступны для просмотра на сайте Papacoma.narod.ru.

Самым ранним из обнаруженных является план устья Кальмиуса Питера Бергмана 1702 года на голландском языке, хранящийся в БАН (Санкт-Петербург)¹. Также известны еще две более поздние франкоязычные копии с него из коллекции картографа Ж.Н. Делиля². На этом качественном глазомерном плане нанесен нижний Кальмиус с двумя устьями, из которых восточное отделялось от моря пересыпью. Показан обильный источник пресной воды (будущий «Фонтан»), впадающий в Кальмиус, и большое «ozer of klein zee» («озеро маленького моря») к западу от устья. На тот момент озеро еще не соединялось с рекой. На холме над этим озером показаны прямоугольные развалины какого-то древнего безымянного укрепления. У Бергмана оно подписано «De geweesene Stadt» («бывший город»), т.е. это явно калька с русского слова «городище», которое обычно использовалось нашими предками для обозначения заброшенных укреплений. Но если европейское слово Stadt имело, в первую очередь, административное значение, то русское слово «город» тогда применялось к любому укреплению («огороженному» месту), даже к временному и незаселенному. На франкоязычных копиях эта надпись дублируется как «ruines d`une ville» («развалины какого-то города»). Это как раз то, что в конце XVIII века будут называть «развалинами прежде бывшего здесь города Домахи». Вполне возможно, что в 1702 году ни озеро, ни древнее укрепление Домахой еще не назывались, по крайней мере Бергману (который на своих картах зафиксировал много местных приморских топонимов) это название осталось неизвестным. И если на данном плане Бергмана стены укрепления показаны просто прямоугольником, то на одной из карт Таганрогского залива (этого же автора и этого же года) оно показано с угловыми башнями³. К сожалению, вопрос о том, чем могло быть это укрепление – заброшенное и с забытым названием уже на начало XVIII века – в рамки данной статьи уже не влазит…

У знаменитого картографа начала ХХ века Лео Багрова в «Истории русской картографии» упоминается несколько более ранний план устья Кальмиуса, авторства Христиана (Кристиана) Ругелла (Ругеля, Ругаля, Ругалла, Руеля, Рюэля) 1699 года. К сожалению, никаких ссылок и привязок по нему Багров не приводит. Пока ни найти этот план, ни подтвердить реальность его существования не удается. Работа по его поиску продолжается.

После Прутского поражения 1711 года Россия потеряла выход к Азовскому морю и картографические работы на нем практически прекратились. Новый всплеск активности картографов в нашем регионе был вызван событиями русско-турецкой войны 1736 – 1739 годов. По ней имеется огромное количество карт, иллюстрирующих действия русской армии и флота. Крупномасштабных планов с устьем Кальмиуса по этому периоду обнаружить пока не удалось, хотя их существование вполне можно предполагать (устье Кальмиуса в 1737 и 1738 годах неоднократно использовалость для отстоя лодок флотилии Бредаля). На некоторых из больших карт, показывающих маршруты походов армии Ласси по Северному Приазовью, на Кальмиусе отмечен наплавной мост «на лодках», который устроила флотилия Бредаля в нескольких верстах выше устья реки для переправы армии Ласси во время похода 1737 года. И почти на каждой из таких «военных» карт в устье Кальмиуса показываются «квадратиками» один или два редута. Если один – то чаще на правом берегу, если два – то на обоих берегах. В большинстве случаев оба эти редута показываются одинаковыми по размерам, но имеется по меньшей мере одна карта, где левобережное укрепление показано гораздо большим и с выраженными угловыми редутами. Известно, что один из редутов (вероятно, где-то на левом берегу, скорей всего у места наплавной переправы через Кальмиус) построил в 1737 году Ласси. А правобережное, надо полагать, соответствует древнему укреплению на холме у устья реки. Возможно, оно тогда же было усилено земляным шанцем для защиты места стоянки русских судов от неожиданного нападения с суши. Документальные подтверждения для такого предположения пока не найдены, но есть некоторые археологические материалы из раскопок 2010-2015 годов, которые можно трактовать в косвенную поддержку этой гипотезы.

После окончания той войны к России вновь отошли большие территории, в том числе и в Северном Приазовье. Окончательное установление новой границы на этом участке произошло поздней осенью 1742 года. Граница прошла по Конке и Берде, при этом узкий клин побережья от нижней Берды и до устья Миусского лимана был определен в качестве «барьерной» земли – нейтральной, не принадлежащей ни одной из двух империй территории, на которой подданным обоих государств были разрешены мирные сезонные хозяйственные занятия, но какие-либо укрепления или постоянное жилье здесь по условиям мирных трактатов устраивать было запрещено. А уже весной следующего 1743 года побережье Азовского моря к востоку от Берды было самовольно (без какого-либо согласования) занято запорожцами. В результате грубых и непродуманных действий посланного Кошем для этой миссии полковника Кишенского быстро возник ожесточенный конфликт с донцами за приморские рыбные ловли. В результате фактическая граница между этими двумя казачьими Войсками прошла тогда по Миусу. Для удержания этой границы на одном из Еланчиков (вероятно, Мокром) запорожцы устроили себе «административный центр» - Еланчикскую паланку. Попытки центрального правительства решить этот конфликт «по справедливости» с помощью переговоров не увенчались успехом, тогда было принято решение принудительно разделить эту территорию по рубежу реки Кальмиус. Донцы, даже не дождавшись официального подтверждения такого решения, в мае 1746 года выгнали запорожцев за Кальмиус (рейд полковника Туроверова). Именно тогда новым центром запорожцев стала паланка при устье Кальмиуса. После получения официального указа (и еще с некоторыми скандалами) новая граница по Кальмиусу между двумя Войсками была размежована, были установлены или насыпаны некоторые «пограничные знаки». Так возникла «древнейшая» запорожская Кальмиусская паланка⁴. В 1754 году в ней, на базе уже существовавшей какое-то время часовни, была устроена Свято-Николаевская походная церковь⁵.

К концу 1767 года международная обстановка накалялась, Турция была сильно недовольна активными действиями России в Польше. Османские дипломаты направили в российскую Коллегию иностранных дел (КИД) запрос по поводу нарушения некоторых положений мирных трактатов на барьерных землях в Приазовье. Для ответа на него КИД запросил информацию в ближайшей к этому региону русской крепости святого Димитрия Ростовского на нижнем Дону. В начале января 1768 года из крепости в КИД (и копия в Военную коллегию) был отправлен ответ, с текстовой и картографической информацией по теме запроса. В текстовой части, например, помимо описания расположения донских и запорожских рыбных заводов (последние доходили тогда до Ляпинской косы, в 7 верстах восточнее Кальмиуса), давалось такое описание Кальмиусской паланки: «При устье реки Калмиуса ведомства того же войска Запорожскаго поселение, называемое полковая поланка, в которой церковь деревянная в столбах, забрата досками и оставлена вокруг оградою тынником – 1, рубленых жилых куреней или изб – 8, землянок – 8, погребов в земле выратых – 2»⁶.

В том же году (но еще до начала войны) начальник инженерной команды этой же крепости инженер-подполковник А.И. Ригельман (принимавший активное участие в подготовке ответа на запрос КИД) закончил свою работу, которую назвал: «Ведомость и географическое описание крепости святого Димитрия Ростовского с принадлежащими и прикосновенными к ней местами, сочиненное по Указу Правительствующего Сената, 1768 года»⁷. В рукописном варианте этого труда, хранящемся в НБУВ (Киев), сохранились прилагавшиеся к нему оригинальные карты. На карте Азовского моря из этого пакета «визуализируется» в графической форме информация из упомянутого выше отчета о рыбных ловлях и зимовниках в барьерных землях Северного Приазовья. Кальмиусская паланка показана на ней в виде скопления красных точек между центральным руслом Кальмиуса и озером Домаха и, в несколько меньшем количестве, на нынешнем Горострове. В отличие от плана 1702 года, здесь озеро Домаха уже соединяется с речкой, превращая район расположения паланки в полуостров, соединяющийся с «материком» через единственную пересыпь со стороны морского пляжа. Так что, видимо, перемычку между озером и рекой в районе нынешнего Ковша действительно прокопали запорожцы для каких-то своих целей. Кстати, здесь наше озеро подписано как «р[ечка] Адамаха» - и на сегодня это первое известное упоминание этого нашего названия в письменных источниках! Севернее, на левобережье, показана ветряная мельница (возможно, та самая, развалины которой видел академик Гильденштедтю проезжавший через наши края осенью 1773 года). Также известны еще по меньшей мере две чуть более поздние карты, выполненные в такой же, хорошо узнаваемой «ригельмановской» манере, на которых ситуация в Северном Приазовье показана аналогично, но они ничего нового для нашей темы не дают⁸.

К тому же кругу источников относится и обнаруженный автором статьи план Кальмиусской паланки (точнее две почти идентичные копии), который позволяет существенно уточнить наши знания об этой паланке предвоенного времени. Он представляет собой достаточно грубый (хотя и узнаваемый) эскиз устья, выполненный, скорей всего, по памяти. Объем статьи не позволяет полностью его проанализировать, поэтому расскажем только самое основное (более подробно этот план рассматривался на форуме). Основная часть паланки действительно размещалась на полуострове между «рекой Адамахой» и западным устьем Кальмиуса. В южной его части (ближе к морскому пляжу) размещалось около десятка жилых наземных и земляночных жилых «куреней», открытая площадка базара и ряд из 4 объединенных в одну цепочку «шинков для летнева время камышевыя». В центре паланки стояла небольшая деревянная церковь с огражденной «тынником» церковной территорией, с подворьем для иеромонахов и титарней (кладовая церковного имущества). В северной части размещалась изба полковника («поланка, в которой жительство имеет полковник»), конюшня с огороженным выгоном и еще несколько хозяйственных зданий и сооружений. Также на этом полуострове были кузница и «школа, где обучаются музыке и петь». А на полуострове между устьями реки (нынешний Горостров) показаны только один жилой курень в его северной части и два «камышовых сарая» в его восточной части. Отметим, что это селение на плане показано неукрепленным. Прилегающий с запада к устью холм показан просто пустым, без какого-либо укрепления или его развалин. То ли автор плана (которым почти наверняка был купец крепости св. Димитрия Ростовского Алексей Самарин, у которого были свои торговые интересы в Кальмиусе) никогда не поднимался на этот холм и ничего не знал о местных руинах, то ли этот момент посчитало нужным опустить крепостное начальство. Дело в том, что несколько километров нижнего течения Кальмиуса (примерно до впадения в него Кальчика) попадали в Барьер, поэтому даже само существование здесь запорожского селения было прямым нарушением условий мирных договоров. А давать в руки турецким дипломатам информацию о том, что здесь имеется еще и укрепление (пусть даже древнее и давно разрушенное) было бы явно большой ошибкой. Но такая небольшая хитрость была возможно только при условии, что это укрепление на самом деле не было действующим, иначе татары (которые за некоторую плату прогоняли свои стада через эту территорию пастись вплоть до Самбека) быстро про него проведали бы. ТАКУЮ информацию скрыть было бы невозможно. Так что, хоть так, хоть эдак, но никакого укрепления (не говоря уже о крепости!) у запорожцев в барьерных землях при устье Кальмиуса не было. Не прослеживается оно и по другим источникам.

Примерно к этому же времени относится и недатированная карта территории между Кальмиусом и Миусом⁹. По имеющейся на ней информации она довольно близка по дате к карте Ригельмана 1768 года, на ней также много внимания уделяется расположению рыбных заводов на побережье. Но данная карта выполнена в совершенно отличном стиле, и ее качество и точность – на порядок выше, чем у Ригельмана. Кальмиусская паланка также показана между озером Домаха и устьем Кальмиуса, в ее центре нарисована крохотная церковь. Показаны места расположения конкретных зимовников, мельница (правда, теперь на правобережье, что, с учетом данных Гильденштедта, более правдоподобно), дороги, места переправ через реки и т.п. Показан даже «Граничной курган» чуть восточнее устья Кальмиуса, который был насыпан в июне 1746 года при размежевании запорожско-донской границы по Кальмиусу. Так что памятник 500-летию Кальмиусской паланки с площади Освобождения все-таки лучше перетащить на Гавань, там он хоть как-то начнет пересекаться с реальной историей…

Осенью 1768 года война с турками все-таки началась. В ноябре 1768 года запорожцы эвакуировали ведомство Кальмиусской паланки и сами (!) сожгли покинутое поселение. Легенда о героической гибели местного гарнизона (?) во время татарского штурма – это поздний околоисторический миф. Татары к этому отношения особо не имели.

В 1769-1770 годах производились очередные съемки Дона и некоторых частей Азовского моря. В рукописном Атласе реки Дона, хранящемся в РГА ВМФ (Санкт-Петербург), имеется и еще один план устья Кальмиуса, вероятно, снятый в 1770 году¹⁰. Ориентация плана – южная (юг вверху). Моряки поднялись на лодках по одному из рукавов устья реки, поднялись несколько вверх по течению и вернулись по второму руслу. В результате был снят глазомерный план устья, с результатами замеров глубин. Причем в это время основным стало уже восточное русло, а западное стало сильно мелеть. Интересно, что моряки не зафиксировали ни остатков сгоревшей Кальмиусской паланки, ни озера Домахи, ни ведущей в него протоки. Вероятно, это объясняется тем, что съемщики не выходили на берег. А за полтора года, прошедшие со времен сожжения паланки, по правому берегу вымахали новые камышовые заросли, которые уже никто не истреблял на топливо и на починку хозяйственных построек. Так что стена камыша надежно закрыла от взглядов с лодок и развалины паланки, и даже вход в протоку к озеру. Но зато в восточной части Горострова на данном плане отмечены два небольших явно рукотворных объекта. Судя по их расположению, это должны были быть уже известные нам два камышовых сарая, успешно пережившие уничтожение Кальмиусской паланки и уход их хозяев. Их палить никто не стал. Воистину, ничего нет более постоянного, чем все временное! Возможно, они до сих пор стоят там, где-то в промежутках между гаражами?..

В 1772 году запорожцы вернулись в Северное Приазовье под командой полковника Петра Велегуры и снова отобрали у донцов их территории до Миуса. К июню 1775 года, когда Запорожская Сечь будет окончательно ликвидирована, какие-то запорожские зимовники и рыбные заводы в Приазовье уже восстановились, но поселение в устье Кальмиуса, похоже, так и не появилось повторно. В последующем, во времена Азовской губернии, на нашей территории будут образованы в качестве отдельных поселений Кальмиусская и Белосарайская слободы и город Павловск. Их расположение и этапы их появления и развития – остаются все еще очень дискуссионными вопросами. По ним в документах упоминаются отдельные карты и планы, но пока ни один из них найти еще не удалось, здесь работа также продолжается. Ну а дальше – приехали наши греки и началась собственно мариупольская история, а планы города этого периода выходят за рамки данной статьи.

В нашем кратком рассказе пришлось опустить многие детали, например - интересные зарисовки внешнего вида наших берегов Питера Бергмана 1701 года, или обследование устья Кальмиуса Ф.М.Апраксиным в октябре 1702 года, или тайные замеры расстояния от Миуса до Кальмиуса в июне 1709 года, или экспедицию капитана Симонта в августе того же года в поисках места «для малой корабельной гавани». Да много чего еще можно было бы вспомнить. Но, к сожалению, отведенные нам листы уже заканчиваются и автор заканчивает дозволенные речи…

Источники:

1. БАН, Отдел рукописных карт, №190 (№ 598 по перечню Александрова).

2. Bibliotheque nationale de France, GE BB-124 (125RES); departement Cartes et plans, GE D-16742; Электронные ресурсы: https://gallica.bnf.fr/ark:/12148/btv1b550030769.r=ukraine.langFR#, https://gallica.bnf.fr/ark:/12148/btv1b8494447k/f1.zoom.r=Russie.langEN

3. БАН, Отдел рукописных карт, №26 (№ 596 по перечню Александрова).

4. LV. Кальмиусская паланка. Ревизия начал. (Тезисы к докладу) / Мариупольский краеведческий сборник / ред. кол. Р.П.Божко, С.Д.Буров, В.Н.Вереникин и др. - Мариуполь: Изд-во "Рената", 2010, с.15-28. Электронный ресурс: http://papacoma.narod.ru/articles/revizia_nachal.htm

5. LV. История казацкой Свято-Николаевской церкви в Кальмиусе. Электронный ресурс: http://papacoma.narod.ru/articles/svyato-nikolaevskaya_cerkov.pdf

6. Аваков П.А. Описание рыболовецких селений и ватаг донских и запорожских казаков в Северном Приазовье 1768 г. // Січеславський альманах, №7, 2014 г., с.108-116. Электронный ресурс: http://sa.nmu.org.ua/pdf/2014/Avakov.pdf

7. А.И. Ригельман. Ведомость и географическое описание крепости святого Димитрия Ростовского с принадле-жащими и прикосновенными к ней местами, сочиненное по Указу Правительствующего Сената, 1768 года / Институт рукописей Национальной библиотеки Украины им.Вернадского (Киев), ф.1, ед.хр.292. Электронный ресурс: http://papacoma.narod.ru/books/rigelman_1768-index.htm

8. РГВИА, ф.416, д.283; ф.417, д.711

9. РГВИА, ф.846 (ВУА), оп.16, №22885.

10. РГА ВМФ, ф.1331, оп.4, д.747, л.114об.

*Черновой вариант статьи, написанной для конференции «Маріуполь у краєзнавчому вимірі» 2020 г.

При использовании материалов с данного сайта ссылка на него не обязательна, но желательна : )