Глава 4. От вторжения готов до Хазарского каганата.
Первое тысячелетие нашей эры началось для степей Северного Приазовья периодом длительной засухи, продолжавшейся с небольшими перерывами (475-485; 525-534; 547-564; 581-598; 677-687 гг.) приблизительно до 750 г. [1]. Наиболее сухой климат царил здесь в IV – VII веках, условия приблизились к зоне сухих степей и полупустынь Евразии, регион был пригоден лишь для сезонного пребывания кочевников. Как отмечается в автореферате А.В. Комара, посвященном этому периоду, «источники молчат не только о том, какие народы проживали в степном Северном Причерноморье во второй половине VI – VIII веках, но и про то, было ли здесь постоянное население вообще» [1]. Похоже на то, что наши степи в раннем средневековье были населены гораздо в меньшей степени, чем в скифское время или позднее, в половецкий период. После 750 года началась более влажная климатическая фаза, благоприятная не только для кочевого и оседлого скотоводства, но и для занятия земледелием в наших местах [2].
До последней четверти I тысячелетия продолжалось повышение уровня Азовского и Черного морей (нимфейская трансгрессия), сменившаяся затем корсуньской регрессивной фазой – понижением его уровня, длившимся до XV – XVI веков [3].
Волна римской территориальной экспансии в первые века нашей эры не дошла до наших мест. В Северном Причерноморье она достигла Ольвии, где в правление императора Антонина Пия (138 – 161 гг.) разместился римский гарнизон, а при Септимии Севере (193 – 211 гг.) эта колония вошла в состав римской провинции Мезия [4]. Восточная граница римских владений прошла здесь по Днепру. Южнее наших мест влияние Рима было ощутимым в Крыму и на Тамани. Боспорское царство не стало римской провинцией, но оно полностью зависело в то время от Рима. Императоры утверждали на престоле боспорских правителей, последние носили официальный титул «друзей Рима» и имели римское гражданство. Цари Боспора женились на знатных римлянках и носили римские имена (например, сын Савромата II, Тиберий Юлий Рескупорид, правивший в 211 – 229 годах) [5]. Во время Боспорской войны (186 – 193 гг.) римские легионы действовали в Крыму как союзники, способствовавшие установлению Боспором контроля за обширными районами на юго-западе и востоке полуострова.
На Боспоре и в Крыму, в первые века нашей эры, появляются ближайшие к Северному Приазовью очаги христианства. На I Вселенском соборе в Никее (325 г.) Боспорское царство уже представляет епископ Кадм [5]. В VI веке (548 г.) епархию в Крыму возглавил православный священник, к концу VIII века Византия учредила там Готскую митрополию, в которую вошло семь епархий [6].
В начале нашей эры, как уже говорилось в предыдущей главе, Северное Приазовье населяли кочевые сарматские племена, среди которых доминировали аланы. Существенной была алано-сарматская составляющая городского населения в Танаисе и других поселениях Боспора. На севере Крыма доживала последние века Малая Скифия, население которой все более «эллинизировалось», переходило к земледелию и оседлости.
Во II веке одно из восточных германских племен, называемое готами, начало свое движение из низовьев реки Висла (территория современной Польши) на юго-восток, и оказалось в начале III века в нижнем течении Днепра. Исследователи прослеживают проникновение носителей пшеворской и родственной ей вельбарской (вельбаркской) культур из Повисленья к Черному морю и связывают это продвижение с готами [7]. Прийдя в Северное Причерноморье, племя разделилось на части: остготы (грейтунги, «степные жители») заселили северный берег Меотиды (Азовского моря), вестготы остались на правом берегу Днепра, в северном Причерноморье. Готы также проникли в Крым, где разгромили в конце III века «Малую Скифию», а готы-тетракситы населили Тамань.
Готы пришли в Северное Причерноморье совсем не с миром. Они рассеяли кочевья сарматских племен, нарушили традиционные торговые маршруты [2], жертвой их нашествия стал Танаис (в 252-254 гг.) [8].
После вторжения готов прежнее алано-сарматское население Северного Приазовья осталось на месте, завоеватели составили теперь его правящую верхушку и военные дружины, обеспечивающие ее господство, длившееся около 150 лет. Во главе готов стоял знатный род Амалов. Захватывая античные поселения, готы не стремились их разрушить, а жили в них вместе с местным населением, занимаясь земледелием и скотоводством [2]. В Танаисе, в конце IV века, вместе с потомками греков жили аланы и готы, причем последние также продолжали античные традиции.
Взаимодействие скифо-сарматских и готских традиций привело к формированию в яркого культурного феномена — черняховской культуры, чей расцвет в III—IV вв. совпадает с господством готов в Северном Причерноморье. Для этой культуры характерно пашенное земледелие и ремесло, развивавшееся под влиянием римской провинциальной культуры [7].
Готы, осевшие в Северном Приазовье, не чуждались и разбоя, об их морских набегах из области Меотиды есть сообщения, начиная с 255 г. [2].
Конец господству остготов в наших степях положило вторжение гуннов во главе с Баламбером в 371 году. Готское государство Германариха (Эрманариха) занимало во второй половине IV века обширную территорию от Дона до нижнего течения Днестра, но было ослаблено к тому времени противостоянием со своими соседями: венетами и россомонами. Гунны захватили основу державы Германариха – земли в низовьях Днепра, а сам правитель остготов умер в 375 или 376 году от тяжелого ранения, полученного в войне с россомонами [9]. Выше Порогов разгрому подверглась каменная крепость готов Данпарстадир (городище Башмачка в Днепропетровской области). В результате распада их государства часть осготов осталась жить в нижнем течении Днепра под властью гуннов, образовав две территориально обособленных группы (одну – во главе с сыном Германариха Ханимудом, вторую – во главе с Винитарием (Витимером), внуком Германариха). Между двумя этими группами компактно поселились аланы, пришедшие на берега Днепра из степей Северного Кавказа вместе с гуннами [8].
Часть остготов, как уже говорилось, поселилась в Крыму и на Таманском полуострове, где они попали позднее под власть Византийской империи и Хазарского каганата. В X—XI вв. византийские источники именуют Крым Готией, и, даже в XIII веке, после монголо-татарского нашествия, поселения готов все еще существуют на южном берегу Крыма. Упоминаются готы и в «Слове о полку Игореве»: «Се бо готския красныя девы въспеша на брезе синему морю, звоня рускымъ златомъ, поютъ время Бусово…».
Не удалось найти никакой информации об археологических памятниках готов в наших краях. Даже случайные находки, которые можно было бы достоверно связать с их пребыванием в Северном Приазовье, пока отсутствуют. Основным источником сведений о готах является для нас написанный на латыни в раннем Средневековье (VI век) труд Иордана «О происхождении и деяниях гетов» (Getica) [9], текст непростой для понимания, что и вызвало многочисленные комментарии специалистов к нему. Определенные претензии могут быть и к достоверности сообщений Иордана, так как его информация часто основана на устных преданиях более чем трехвековой давности, не чужд автор «Getica» и стремления всячески возвысить своих соплеменников. В самом названии его труда заключено определенное лукавство: ведь геты — народ фракийского происхождения, хорошо известный античным авторам и не имевший никакого отношения к германцам-готам. Отождествив свой народ с древними гетами, Иордан смог удревнить историю собственного народа и приписать готам славу иных народов древности [7].
Готское присутствие на берегах Меотиды, в Крыму и на Тамани оставило заметные следы в культуре и традициях соседствовавших с ними народов. Аланы и гунны, например, заимствовали у готов женский костюм, включавший две застежки – фибулы, скреплявшие на плечах плащ или платье [10].
Завершая рассказ о готском периоде в истории наших степей, в качестве курьеза упомянем, что в нацистской Германии известия о готах в Северном Приазовье использовались для обоснования «извечного характера германской цивилизаторской миссии на Востоке». На территории оккупированного Крыма и Таврии (бывших северных уездов Таврической губернии), в сентябре 1942 года, была образована, в память о господствовавших здесь некогда готах, провинция Готеланд во главе с генеральным комиссаром Альфредом Фрауенфельдом, штаб-квартира которого должна была находиться в Мариуполе [11].
С 375 года начался гуннский период в истории приазовских степей. Гунны пришли в Северное Причерноморье с востока, в 360 – 370 гг. они воевали с аланами в Прикаспии [8]. В своем движении через степи Казахстана и южной Сибири предки гуннов ассимилировали ряд тюркских и угроязычных племен, поглощены были ими и побежденные аланы Прикаспия. Таким образом, появившиеся на европейском горизонте грозные завоеватели с самого начала представляли собой конгломерат тюркских и аланских элементов, но они сохраняли язык, обычаи и военную тактику своих центрально-азиатских предков – хунну.
Еще в середине III века гунны появляются на Северном Кавказе, где их культура развивается в тесном контакте с местными алано-сарматскими элементами. Результатом этого контакта стало зарождение весьма своеобразного и узнаваемого полихромного стиля украшений, распространенного затем гуннскими племенами на огромном просторе: от Казахстана и Поволжья на востоке, до территории современных европейских стран (Польша, Чехословакия, Венгрия, Австрия, Германия) [12]. В полихромном стиле (именуемом также стилем клаузонне (cloisonnes) [8]), преобладают красно-золотые мотивы. Золото в изделиях (диадемах, колтах, украшениях конской сбруи и поясных ремней кочевников) представлено тонкими пластинами или фольгой, обтягивающей более массивную бронзовую и серебряную основу. Камни использовались недорогие, поделочные (гранат, сердолик, янтарь), применялись пластинки из цветного стекла красных тонов. Блеск золота и сияние камней, аляповатая и дешевая варварская роскошь отличают полихромные украшения гуннской эпохи от лаконичного и строгого звериного стиля скифо-сарматского времени. Хорошей иллюстрацией стиля клаузонне является мелитопольская диадема VI - VII веков [13], центральный фрагмент которой (ритуальное дерево жизни) представлен на рис. 4.1, позиция 15. По общему золотому фону беспорядочно разбросаны красно-оранжевые дешевые поделочные камни различной огранки, промежутки между ними заполняет узор, имитирующий нашитые на ткань или кожу бусины, характерные для более ранних алано-сарматских памятников.
Кроме полихромного варварского стиля украшений гунны принесли в наши степи такие особенности погребального обряда, как использование кремации (сожжения покойного) и захоронения вместе с ним останков коня.
Как уже говорилось выше, к 378 году гунны сокрушили державу готов и стали полными хозяевами степей Причерноморья, включая и Северное Приазовье. Крупных городов, на которых можно было бы проследить ход их вторжения археологически, вдоль северного побережья Азовского моря не было (за исключением Танаиса, но он, судя по результатам раскопок, избежал гуннского погрома [8]). Города Боспорского царства и Танаис оказались в зависимости от гуннов.
В конце IV века анты (предки славян), при поддержке гуннов, начинают борьбу с ослабленными остготами, но первоначально терпят поражение от Винитария, который казнил вождя антов Божа (Буса?) и 70 их старейшин [8]. Год спустя гунны, во главе с Баламбером, в союзе с антами разбивают Винитария в где-то в низовьях Днепра. Итогом всех этих военных столкновений стало окончательное покорение гуннами не только остготов, но и антов, бывших союзников Баламбера [8].
В конце IV века (не раньше 375 г.) гунны разгромили позднеантичный город Тира в устье Днестра. За Дунай, во Фракию и Трансильванию, хлынули потоки беженцев: вестготов и алано-сарматов. Гуннский племенной союз стоял у порога Римской империи.
Первым из римских авторов сообщает о гуннах Аммиан Марцеллин, в книге XXXI своего труда «Римская история»: «… гунны, пройдя через земли аланов, которые граничат с гревтунгами (грейтунгами) и обычно называются танаитами, произвели у них страшное истребление и опустошение, а с уцелевшими заключили союз и присоединили их к себе. При их содействии они смело прорвались внезапным нападением в обширные и плодородные земли Эрменриха (Германариха), весьма воинственного царя, которого страшились соседние народы …» [14]. Более 80 лет сотрясали гунны Европу, создавая угрозу и составляя постоянную «головную боль» и Западной Римской империи, и Византии (обособившейся от остальных римских провинций в 395 году) [15]. Печально известный гуннский предводитель Аттила («бич Божий и молот Вселенной»!), дошел в 451 году до Орлеана (Франция), хотя и не взял города.
Закат непобедимых гуннов начался после знаменитого сражения на Каталаунских полях (близ современного французского города Санс) с объединенным войском римлян, вестготов и аланов, стоившего обеим сторонам большой крови, но завершившегося «вничью». Христианская традиция вложила в уста отшельника красноречивое обращение к Аттиле накануне битвы: «Ты – бич Божий и палица, которой Провидение поражает мир, но Бог, по воле своей, ломает орудие кары и передает меч из одних рук в другие» [8]. После смерти в 454 году этого предводителя гуннов, власть которого распространялась и на степи между Дунаем и Доном, его рыхлая «империя» с центром в Паннонии (территория современной Венгрии) быстро развалилась [16]. Уже в 455 году гунны потерпели поражение от гепидов и их германских союзников на реке Недао (Паннония), в битве погиб старший сын Аттилы Эллак, вскоре гунны были вытеснены из Паннонии римлянами и готами [16]. Динцик (Денгизих) и Ирнак (сыновья Аттилы) отводят кочевников к востоку [8]. За очередным поражением от болгар и остготов (463 г.) последовал решающий разгром гуннов Византией (469 год). Динцик (Денгизих) был убит, а голова его выставлена на всеобщее обозрение в Константинополе [16]. Часть гуннов под руководством младшего сына Аттилы Ирнака (или Эрнака) прошла степями Северного Причерноморья и Приазовья, растворившись в просторах за Волгой [8]. Пестрый гуннский племенной союз перестал существовать, свое самостоятельное историческое бытие начали многие кочевые племена, входившие ранее в его состав: болгары, авары, аланы, хазары.
Язык, на котором говорили гунны, относится к тюркско – монгольской ветви алтайской семьи языков. В настоящее время этот язык – мертвый, письменных источников на нем нет, ближайшим его живым родственником является современный чувашский язык [8].
Таким образом, гуннский период в наших степях длился менее столетия (378 – 445 годы) [8]. Какие материальные следы он оставил в наших краях? Памятники этого времени достаточно редки как в Северном Приазовье, так и в местностях, прилегающих к нижнему течению Днепра. Оговоримся сразу, на территории Розовского района они, увы, пока не обнаружены, хотя присутствие племен гуннского союза в наших местах не подлежит сомнению. Определение принадлежности памятников этого периода и их датировка связаны с некоторыми затруднениями, обусловленными как недостатком письменных источников, так и чрезвычайной этнической пестротой населения наших степей в то время (тюркские племена гуннского союза, готы, аланы, анты и т.д.).
Гунны оставили в Запорожской области курганные и безкурганные захоронения, поминальные (жертвенные) места, к гуннскому времени относят и часть интересных случайных находок в наших местах.
Рис. 4.1. Кочевые древности гуннского времени из Запорожской области:
1– 6 – украшения упряжи и ремней: 1–3, 5 – Григорьевка (курган VIII, первая половина V в.) [17]; 4 – Старая Игрень (конец IV в.) [13]; 6 – Токмак (вторая половина VI в.) [18]; 7, 8, 9 – пряжки из Григорьевки (первая половина V в., курганы VIII и IX) [17]; 10, 12 – удила и подвеска к мечу из Григорьевки (курган IX, первая половина V в.) [17]; 11 – налобная конская бляха из Григорьевки (курган VIII, первая половина V в.) [17]; 13 – мелитопольская диадема (VI-VII вв.) [13]; 14 – диадема из Старой Игрени (конец IV в.) [19]; 15 – стиль клаузонне (фрагмент мелитопольской диадемы) [13]; 16, 17 – сосуд и схема погребения (Токмак, курган № 1, погребение № 1, вторая половина VI в.) [17].
Гуннские погребения по обряду сожжения и трупоположения были исследованы Д.Я. Самоквасовым в 1884 – 1886 гг. в курганах у села Новогригорьевка Александровского уезда [19, 20] (сейчас – село Григорьевка Запорожского района, в низовьях Конки). В захоронениях по обряду сожжения остатки погребального костра, содержащие уголь, пережжённые лошадиные, овечьи и человеческие кости, стрелы, обкладки сбруи и сёдел, пряжки помещались в неглубокие ямы диаметром около 7 метров, которые перекрывались слоем камней толщиной до 35 сантиметров. Поперечник такой каменной насыпи значительно превышал размеры ямы, а сверху насыпь перекрывалась черноземом [17]. На рис. 4.1 представлены находки гуннского времени из курганов VIII и IX у Новогригорьевки, датируемые первой половиной V века. Это различные украшения ремней (поз. 1-3, 5), пряжки (поз. 7 – 9), удила (поз. 10), конская налобная бляха (поз. 11) и подвеска меча (поз. 12), выполненные в стиле клаузонне.
Замечательными образцами этого стиля гуннского периода являются две диадемы, найденные в Запорожской области. В 1948 году, в Кизиярской балке (г. Мелитополь), было случайно обнаружено разрушенное алано-гуннское погребение, доисследованное К.Ф.Смирновым, В.Ф.Пешановым и И.М.Волчковой [20]. Наряду с бронзовым котелком, железными удилами, бронзовым зеркалом, множеством пластинок от конской узды, инкрустированных камнями, в погребении была найдена диадема VI-VII вв. (поз. 13, 15) с разбросанными по золотому полю разноцветными поделочными камнями. Другая диадема гуннского времени (поз. 14) происходит из богатого беcкурганного погребения всадника с конем у села Старая Игрень, датируемого концом IV века [19, 21].
Впускное гуннское захоронение по обряду трупоположения в могильной яме с заплечиками у дна и с использованием решетчатого гроба исследовано К.Ф. Смирновым в кургане № 1 (погребение № 1) у Большого Токмака (ныне – г. Токмак). Покойный лежал вытянуто на спине, головой на север (поз. 17 на рис. 4.1), в изголовье находился глиняный сосуд (поз. 16) , пояс был украшен пряжками (поз. 6) [17, 18].
Севернее Токмака, в урочище Макартет у села Жовтневое, в 1967 году случайно было обнаружено жертвенное место гуннского времени [8, 20], исследованное затем В.Ф. Пешановым и Д.Я. Телегиным. Всего было найдено около 200 предметов, среди них - 2 бронзовых котла, 3 меча, железные удила, наконечники стрел, бронзовые бляшки, пряжки с геммами. Все обнаруженные предметы несли следы огня, костей зафиксировано не было, поэтому памятник не относится к захоронениям по обряду сожжения.
На территории Куйбышевского района, соседнего с Розовским, в селе Алексеевке и поселке Куйбышево найдены два бронзовых амулета (рис. 4.2, поз. 1 и 7), представляющих собой стилизованные изображения человеческих фигур [22]. Алексеевский амулет (рис. 4.2, поз. 1) обнаружен при земляных работах в совхозном саду. Это литая бронзовая фигура обнаженного мужчины размерами 4,7 х 1,8 см и толщиной 1,8 мм. На обороте амулета, в районе шеи, имеется ушко для подвески. Датирована находка VI – VII веками [22].
Похожий амулет из бронзы обнаружен у основания Белосарайской косы (рис 4.2, поз. 2), ранее 1966 года. Он находится в Мариупольском краеведческом музее и датирован IV – V веками, впервые описан Б.Ю. Михлиным в 1972 году [23]. Размеры этой находки составляют 4,7х2,2 сантиметра, при толщине около 2 милиметров. Б.Ю. Михлин связывает белосарайский амулет с гуннами.
По мнению Л.И. Кучугуры (Мариупольский краеведческий музей) [24], белосарайский амулет происходит из разрушенного детского погребения, отнести его следует к аланскому населению Северного Приазовья, а датировать более поздним временем: VI – VII веками.
Три подобных амулета (рис. 4.2, поз. 4-6) были найдены ранее на Востоке Крыма [25], они описаны И.Т. Кругликовой и датированы IV—V веками. И.Т. Кругликова считает, что крымские амулеты принадлежали племени боранов.
Рис. 4.2. Антропоморфные бронзовые амулеты раннего средневековья:
1 – село Алексеевка (Куйбышевский район) [22]; 2 – Белосарайская коса;
3 – Танаис (село Недвиговка, Ростовская область) [27]; 4 –окрестности Керчи [25];
5 – пос. Айвазовское (Восточный Крым) [25]; 6 – окрестности Керчи [25];
7 – пос. Куйбышево (Куйбышевский район) [22];
8 – район Днепровских порогов (Надпорожье) [26].
Бронзовая антропоморфная бляшка (рис. 4.2, поз. 3) была найдена в 1960 году при раскопках в детском погребении № 138 последнего периода существования Танаиса (конец IV - начало V века) [27]. Ребенок захоронен в овальной яме, перекрытой деревянными плахами, в позе «вытянуто на спине», головой на северо-восток. Время погребения совпадает с гуннским периодом в Северном Приазовье. Пребывание гуннов в Танаисе надежно подтверждено археологически: в культурном слое городища найдены костяные накладки от двух луков гуннского типа, наконечники гуннских стрел, а в некрополе города выявлены захоронения шкур лошадей (вне погребений) [8]. Все это позволяет отнести антропоморфную бляшку из Танаиса к кругу алано-гуннских древностей.
В 1977 году у села Червоноармейское Болградского района Одесской области найден еще один бронзовый амулет, напоминающий описанные выше. Авторы статьи [25] относят находку у Червоноармейского к кругу памятников салтово-маяцкой культуры (на южной окраине этого села открыто салтово-маяцкое поселение).
Алексеевский, белосарайский и крымские амулеты фаллические, что позволяет предположить их связь с культом плодородия. Все эти фигурки близки по размерам и стилю к амулетам аланов, найденным в катакомбном захоронении при раскопках могильника в окрестностях Кисловодска. По мнению некоторых исследователей, подобные амулеты могут принадлежать и гуннам.
Таким образом, антропоморфный амулет (поз. 1), найденный в селе Алексеевка, на Берде, достаточно органично вписывается в ряд подобных находок (поз. 2-6) и может быть отнесен к гуннским или аланским древностям.
Бронзовый амулет из пгт. Куйбышево (поз. 7) стоит особняком, стилистически он заметно отличается от описанных выше антропоморфных фигурок, происходящих из Крыма, Северного Приазовья и Одесской области. Долго не удавалось подобрать какие-то аналоги куйбышевскому амулету, пока мне однажды не «попала в руки» электронная версия монографии О.М. Приходнюка, посвященной пеньковской культуре [26]. Прямо на ее обложке была изображена литая антропоморфная фигурка (рис. 4.2, поз. 8), даже в мелких деталях похожая на амулет из Куйбышево. Она отнесена в книге О.М. Приходнюка к «ареалу пеньковской культуры» и найдена в Надпорожье. Пеньковцы, которых большинство современных историков считает антами, предками славян, оседло жили в пограничной полосе между степью и лесостепью на просторах от Донца до Прута. Для этой культуры обычно указывают временные рамки от середины IV до конца VII века, уже в VIII веке на Левобережье пеньковцев сменила волынцевская культура [26]. Основная область распространения пеньковской культуры лежит гораздо севернее земель Куйбышевского района, самые южные ее памятники отмечены в районе Днепровских порогов (Волошское, Надпорожье, Скельки, Хортица). Как попал этот бронзовый амулет в окрестности Куйбышево, можно только гадать …
Таким образом, нам остается предположительно отнести бронзовый амулет из Куйбышево (поз. 7 на рис. 4.2) к пеньковской культуре и предварительно датировать его весьма широко, от середины IV до конца VII века.
После ухода гуннов под предводительством Эрнака на восток (около 471 г.), в Северном Приазовье, наряду с аланами, остаются племена – осколки былого гуннского союза: гунны - сабиры, гунны - утигуры, гунны – кутригуры [2]. Позднее (со второй половины V века) к ним добавляются акациры, в которых обычно видят хазар. Об акацирах (акатирах), как жителях «Припонтийской Скифии», пишет в своем труде «Готская история» Приск Панийский, указывая, что правил ими один из сыновей Аттилы от жены Креки [28]. Южнее акациров, над Понтом (Чёрным морем), расселились болгары [2].
Тюркоязычные угро-финские племена кутригуров (кутургуров) и утигуров (оногуров) жили в степях Северного Причерноморья в VI – VII веках. Вот что говорит византийский писатель и историк Прокопий Кесарийский в книге VII своего труда «Война с готами» о кутригурах и утигурах: «… страна называется Евлисия. Прибрежную ее часть, как и внутреннюю, занимают варвары вплоть до < … > Меотийского болота и до реки Танаиса. Народы, которые тут живут, в древности назывались киммерийцами, теперь же зовутся утигурами. Дальше, на север от них, занимают земли бесчисленные племена антов. < … > За Меотийским болотом и рекой Танаисом большую часть лежащих тут полей заселили < … > кутригуры-гунны» [29]. Согласно этому сообщению, кутригуры занимали тогда Северное Приазовье, а утригуры – степи к востоку от Дона и к югу от Азовского моря. Кутригуры и утургуры ведут между собой войны (в которых участвуют и готы-тетракситы), вражду между этими племенными группировками старательно поддерживает Византия. Об этих войнах историк Агафий Миринейский так пишет в своем труде «О царствовании Юстиниана»: «… в течение долгого времени [кутригуры и утригуры] были заняты взаимной борьбой, усиливая вражду между собой. То делали набеги и захватывали добычу, то вступали в открытые бои, пока не почти совершенно не уничтожили друг друга, подорвав свои силы и разорив себя. Они даже потеряли свое племенное имя» [30].
В 558 году в Северное Приазовье приходят авары, подчинившие себе ослабленных войнами кутригуров и утургуров. Авары сформировались из осколков двух племен – вар (угров) и хионитов (алан Средней Азии). В наших степях они находились недолго (558 – 567 гг.), основной состав местного населения при этом не изменился (аланы, кутригуры, готы). В.А. Комар [1] датирует покорение кутригуров и утургуров 560 – 561 годами, а выделение особого аварского периода в истории степей Северного Причерноморья считает не очень обоснованным, из-за кратковременности пребывания здесь аваров.
Рис. 4.3. Аланское погребение аварского периода
из кургана в Волновахском районе (село Новопавловка) [2].
1 – бронзовые серьги и обломок браслета; 2 – пальчатые застежки – фибулы
из бронзы. Типичные пальчатые фибулы антов (пеньковская культура) [26]:
3 – Букрин; 4, 5 – Данчены (могильник); 6, 7 – Мартыновка.
После 565 года авары ушли на Дунай, образовав Аварский каганат, но их культурное и политическое влияние на обитателей Северного Приазовья (аланов, кутригуров) продолжалось и в VII веке [2].
Ближайшим к Розовке памятником аварского времени является аланское погребение в верховьях Мокрых Ялов, у села Новопавловка (юго-западная окраина Волновахи) [2]. Сотрудник Мариупольского краеведческого музея Р.И. Саенко в 1965 году сделала на месте этого погребения (при обследовании размытого кургана) ряд интересных находок, представленных на рис. 4.3. Покойная лежала в позе «вытянуто на спине», головой на запад, в могилу был помещен лепной сосуд. У ее головы находились три бронзовых серьги с многогранными подвесками – бусинами (рис. 4.3, поз. 1), на руках были проволочные бронзовые браслеты с утолщенными концами, на поясе – железная пряжка, а на груди лежали две пальчатых бронзовых застежки – фибулы (рис. 4.3, поз. 2). Мода на подобные фибулы, составлявшие первоначально принадлежность женского одеяния у готов, в раннем Средневековье широко распространилась у их соседей: гуннов, аланов, антов. В том, насколько схожи находки у Новопавловки с типичными пальчатыми фибулами пеньковской культуры (антов), легко убедиться по рис 4.3 (антские фибулы приведены на поз. 3 - 7). Погребение из Новопавловки датируется VI – VII веками.
Кутригуры и оногуры, после длительной борьбы с аварской зависимостью, образовали в 633 году самостоятельный племенной союз под руководством правителя Кубрата из рода Дуло – Великую Болгарию. После его смерти (около 641 г.) это объединение распалось на две крупных орды, руководимые братьями Аспарухом и Батбаем, чем сразу же воспользовалось сложившееся к этому времени в прикаспийских степях Хазарское государство. Земли болгар были захвачены, орда хана Батбая вошла в состав Хазарского каганата. Хан Аспарух, оказавший сопротивление, был вынужден, преследуемый хазарами, вместе с частью болгар отойти в 675 г. на Дунай, где он стал основателем Дунайской Болгарии [6].
В конце VII века хазары оказались хозяевами не только всех степей Северного Приазовья и Причерноморья, но и установили контроль над степным Крымом, войдя в непосредственное соприкосновение с византийскими владениями на полуострове. История противостояния в Крыму каганата с греками полна византийских сюжетов: заговоров, сиюминутных союзов, политических браков и убийств [31].
Первая треть VIII века была временем длительной и тяжелой борьбы Хазарского каганата с арабами, хазары стали для стран Восточной Европы щитом, заслонившим ее от арабской лавины. Из охваченных огнем войны степей Северного Кавказа началось постепенное переселение аланов, болгар и хазар на север, в долины Дона и Донца, на северный берег Азовского моря. Этот процесс положил начало формированию салтово-маяцкой археологической культуры, представляющей Хазарский каганат в Северном Приазовье, на Дону и Северском Донце. Памятники этой культуры на юго-востоке Украины представлены поселениями, захоронениями и отдельными случайными находками. Укрепленные городища хазарского времени в Северном Приазовье пока не обнаружены [32].
В VII веке среди разноплеменного населения каганата распространился единый язык, относящийся к болгаро-печенежской группе тюркских языков, его восприняли и ираноязычные аланы. Единой была и принятая у тюрков руническая письменность, фрагмент хазарской надписи рунами на каменных блоках Маяцкой крепости представлен на рис. 4.4 (поз. 4). В каганате соседствовали христианство, ислам и иудаизм. Подавляющее большинство населения было языческим, из множества божеств (тенгри) более всего почитали Тенгри-хана, бога неба и света, амулеты которого распространены по всему каганату. Для консолидации общества хазарам нужна была единая, общегосударственная религия. Предстояло выбрать между исламом, христианством и иудаизмом. Ислам исповедовали арабы – кровные враги хазар, с которыми шла длительная и напряженная борьба. Доведенный до крайности военным поражением, хазарский каган в 737 году вынужденно, на время, принял ислам, но заставить все население каганата принять религию кровного врага и обидчика было немыслимо. Хорошо знакомы хазары были и с христианством, семь епархий Готской митрополии в Крыму, подчиненной Константинополю, находились на хазарской земле. Христианская община стала орудием византийского влияния в каганате, которое греки виртуозно использовали, шаг за шагом укрепляя свое положение. Это не способствовало симпатиям хазарской верхушки к христианству.
Выбор был сделан в пользу иудаизма. Первым каганом, лично принявшим иудаизм в 730 году, стал «праведный» Булан, но официально эта религия стала общегосударственной при кагане Обадии (реформы 799-809 годов) [6]. Узконациональный характер иудейской религии не позволил ей стать фактором сплочения разноплеменного населения каганата. Разразилась смута, ожесточенная борьба между столичной знатью и провинциальной аристократией, которая была в своей массе языческой, а то и тяготела к исламу или христианству. В пламени междоусобицы уничтожались города, каганат был радикально ослаблен.
В разгар смуты на земли хазар начали проникать с востока новые кочевники: венгры (мадьяры) и теснившие их печенеги. Под давлением печенегов венгры отошли к западу и осели в степях между Днепром и Прутом. В самом конце IX века хазары, объединившись с гузами, разгромили печенегов и вытеснили их на Правобережье Днепра. Эти земли печенеги смогли занять, лишь отняв их у венгров, которые ушли на территорию нынешней Венгрии, где и обрели в первые годы Х века свою новую родину. Вскоре печенеги, пользуясь слабостью хазарского каганата, заняли все степи Причерноморья и Приазовья. Прекращение жизни на поселениях праболгар в районе Мариуполя можно связать с печенежским вторжением. Часть праболгар Приазовья пережила эти бурные события и перешла к кочевому образу жизни под господством печенегов, часть ушла на Волгу [32].
В 915 году печенеги впервые появляются у границ Руси, которая на протяжении последующих 120 лет 16 раз была вынуждена воевать с этими беспокойными соседями [33]. Перипетии непростых отношений Киевской Руси с кочевой степью подробно рассмотрим в следующей главе.
Последний и непоправимый удар ослабленному Хазарскому каганату нанесли походы князя Святослава. Отношения Киевской Руси с каганатом всегда складывались непросто.
В лесной и лесостепной зоне бассейна Днепра сформировались племенные славянские союзы полян, северян, вятичей и радомичей. Левобережную лесостепь заселяли вперемешку аланы, булгары и славяне, зависимые от Хазарского каганата. В VIII — X веках поляне, северяне, вятичи и радомичи оказались в сфере влияния хазарского государства. По летописной традиции, хазары брали с приднепровских славян дань по серебряной монете и «по беле (шкурке белки) от дыма». Славянских данников хазарского каганата историки связывают с волынцевской и роменской археологическими культурами. «Хазарское иго» могло иметь и свои положительные стороны: заселение славянами – земледельцами левобережной лесостепи шло под эгидой каганата, защищавшего их от кочевых набегов, хазарам был нужен хлеб [7].
По сообщению «Повести временных лет…» [34] поляне освободились от дани, послав хазарам по мечу от дыма», что означало отказ в подчинении. Радомичи, по словам летописца, в 885 году на вопрос князя Олега ответили, что платят каганату дань: «Послал Олег к радимичам, спрашивая: «Кому даете дань?» Они ответили: «Хазарам - по щелягу (шелягу) с сохи даем». И сказал им Олег: «Не давайте хазарам, но платите мне». И дали Олегу по щелягу, как раньше хазарам давали» [34].
В 964 году энергичный и воинственный князь Святослав начал поход против хазар, направившись на Оку и Волгу, где подчинил их последних славянских данников-вятичей. Далее, руководствуясь «Повестью временных лет…» (ПВЛ) и сочинением арабского путешественника и географа Ибн Хаукаля «Книга путей и стран» [49], С.А. Плетнева в своей известной книге о хазарах [6] излагает перипетии войны Святослава с каганатом в следующей хронологической последовательности. Разгромив по дороге Волжскую Болгарию, князь с войском в 965 году разрушил и разграбил столицу хазар Итиль в низовье Волги. По пути от Итиля к Черному морю Святослав победил в степях Северного Кавказа аланов и покорил касогов (адыгов). Войско русов прошло через Керченский пролив, поднялось по Дону, где они захватили хазарскую крепость Саркел [34], переименовав ее в Белую Вежу. Святослав нанес непоправимый урон каганату, разорил города и селения хазар, нарушил основные торговые пути. Войско русов скоро ушло, но союзники Святослава, кочевники-гузы, еще несколько лет грабили и разоряли ставшие беззащитными земли хазар.
Следует отметить, что скудность источников о войне Святослава с хазарами и трудности их однозначной интерпретации не позволяют, по-видимому, в настоящее время обоснованно выстроить столь детализированную во времени и пространстве картину событий. Опираясь на интерпретацию тех же источников, что и С.А. Плетнева (ПВЛ и Ибн Хаукаль), некоторые авторы [50] отрицают разгром Святославом Волжской Булгарии и утверждают, что имел место не один поход против хазар (в 965 году), а два (в 965 и 969 гг.)
В 985 году князь Владимир, сын Святослава, повторил поход отца против Волжской Булгарии и хазар, союзниками снова выступили гузы (на Руси именуемые торками). Восточные города Хазарии были уничтожены, знаменитые сады и виноградники сожжены, Итиль превращен в дымящиеся развалины, в которые уже не вернулась жизнь.
Как уже говорилось выше, салтово-маяцкую культуру Хазарского каганата создало многонациональное население: аланы, болгары, хазары и славяне. В основе их хозяйства лежало земледелие и скотоводство, весома роль торговли и рыбной ловли. Возникновение и развитие большинства хазарских городов связывают именно с транзитной торговлей [35]. Различают 4 варианта этой культуры. Лесостепной вариант (верховья Донца, Оскола и Дона) создан, в основном, племенами аланов. Степной вариант локализован в низовьях Дона. Антропологически и по обряду захоронения его связывают с болгарами (черными болгарами русских летописей) [36]. Для степного варианта характерны большие земледельческие селения на берегах рек. Здесь найдено много тарной керамики (амфоры, кувшины) для вина, косточки винограда и даже специфический нож виноградаря. На этих плодородных землях нижнего Дона обнаружены остатки двух хазарских городов — Саркела и Семикаракорского городища, а также белокаменной крепости, называемой историками Правобережным Цимлянским городищем (сейчас затоплено водами Цимлянского водохранилища). При раскопках Саркела найдены свидетельства присутствия славянского населения в хазарском городе: характерная керамика и жилища – полуземлянки с печами [36]. Погребения второго варианта салтово-маяцкой культуры в степной зоне Подонья проводили в прямоугольных ямах, обкладывая стенки досками, основная поза умерших - на спине, вытянутые во весь рост. В отличие от катакомбных погребений аланов с большим количеством вещей, набор их в ямных захоронениях ограничен: немного керамики и остатки ритуальной пищи (кости барана, свиньи, коровы). Третий, приазовский вариант культуры, близок к степному, но поселения в Приазовье значительно больше донских. Жилища в приазовском варианте построены из сырцового кирпича. Они двухкамерные, возведены на каменном основании.
Своей монеты Хазарский каганат не чеканил (хотя отдельные такие попытки известны [32]), денежное обращение было построено на монетах Византии и Халифата.
В 1967 году С.А. Плетнева опубликовала в своей известной книге [37], посвященной салтово-маяцкой культуре, карту ее распространения. Территория Левобережья западнее реки Кальмиус на ней почти пуста, обозначены лишь два памятника на Днепре в районе порогов (Вознесенский клад, интерпретируемый сейчас как поминальное место хазарских правителей раннего периода [38] и гончарная мастерская аланов в балке Канцерка). Судя по обзорной работе 2003 года, содержащей свод древностей Запорожской области [20], ситуация с салтово-маяцкими памятниками и через 35 лет мало изменилась.
Материальные свидетельства пребывания кочевников салтово-маяцкой культуры (аланов, болгар, хазар) на юго-востоке Запорожской области крайне скудны, это отдельные случайные находки.
К югу от Розовки, в Донецкой области, следы салтово-маяцкой культуры встречаются гораздо чаще. На участке побережья Азовского моря от Новоазовска до Юрьевки выявлены многочисленные остатки поселений, причем в их расположении есть определенная закономерность [32]. Болгаро-аланские посёлки располагались в устьях рек и балок, чаще всего на их крутом правом берегу, приблизительно в километре от моря. В нескольких километрах выше по реке или балке следы жилья уже фиксируются редко, салтовцы отводили эти земли под пастбища. Поселения болгар снова появляются в тех же балках и на тех же реках, но уже в 20-30 километрах от моря. «Верхние» селения, скорее всего, использовались летом, в «нижних», близ морского берега, жили зимой, а также во время весенней и осенней путины. В Мангушском (Первомайском) районе памятники болгар зафиксированы в Мелекино, Юрьевке (по течению р. Камышеватой выявлено не менее 17 пунктов), Ялте, в Володарском районе – у сел Кальчик и Украинка [2, 39].
Рис. 4.4. Салтово-маяцкие древности:
1 – сосуд из женского погребения в Мариуполе [2];
2 – прорисовка креста и тамги на сосуде; 3– византийская
медная монета (село Кальчик Володарского района) [40];
4 – фрагмент салтово-маяцкой надписи руническим письмом [41].
5 – обломок амфоры с граффити (г. Мариуполь) [2].
Поселение у Кальчика (в 3 километрах к юго-востоку от села, на склоне балки) примечательно находкой византийской медной монеты [40]. При строительстве моста через ручей, впадающий в реку Малый Кальчик, между селами Кальчик и Гранитное Володарского района, на мысу, была найдена медная монета (рис. 4.4, поз. 3) достоинством в 8 пентануммиев или 1 фоллис, отчеканенная в Херсоне (Крым) в годы правления византийского императора Юстина II (565-578 гг.) [32]. На ее лицевой стороне (аверсе) изображена императорская чета, на обороте указан номинал монеты (буквой H, восьмой в латинском алфавите, так как привычные нам специальные знаки для цифр стали употребляться позже), фигура слева от буквы – скорее всего, изображение святого. Монета отчеканена в аварское время (VI век), но подобные ей были в обращении долго, а в VII веке, после денежной реформы, их пригодность, как платежного средства, подтверждалась надчеканкой. Так как монета найдена на территории салтово-маяцкого поселения VIII - X веков, специалисты относят ее к салтово-маяцким древностям [32].
Ближайшее к Розовке обнаруженное салтово-маяцкое поселение находится сразу за Каменными Могилами, на северной окраине села Украинка, на второй надпойменной террасе левого берега Каратыша [40].
Известны находки хазарского периода в черте нынешнего Мариуполя и его окрестностях: в Самариной балке, Старом Крыму, Талаковке, на территориях строившихся металлургических заводов «Азовсталь» и имени Ильича [42]. Следы поселений салтово-маяцкой культуры имеются в районе Зинцевой, Бузинной, Водяной, Безыменной балок, на территории современного Приморского парка вблизи телевышки и у санатория им. Н.К. Крупской (амфорная керамика, красноглиняная гончарная посуда, железные ножи, пряжки, украшения). Самыми распространенными находками являются остатки тарной керамики (амфор). На одном из фрагментов тулова амфоры имеется надпись (граффити), состоящая из трех греческих букв: «L – лямбда», «N – ню», «О – омикрон» (по-русски: Л, Н, O) [42]. Буквы прочерчены тонкими линиями, довольно небрежно (рис. 4.4, поз. 5). Добавленный в тесто шамот позволяет предположить изготовление этих амфор в приазовских городах (Таматархе, Фанагории), а не в Крыму или Византии [42].
Женское захоронение салтово-маяцкой культуры первой половины IX века обнаружено у стана «3000» в Ильичевском районе Мариуполя [32]. Частично оно было разрушено строителями, поэтому трудно утверждать с полной уверенностью, совершено ли это захоронение в кургане или его следует считать безкурганным. В погребении найден глиняный сосуд (рис. 4.4, позиция 1), бронзовое зеркало и небольшой набор украшений, состоявший из двух медных монет - подвесок к головному убору и подвески из колечек. Монеты (дирхемы) отчеканены в Багдаде в 156 году Хиджры (772/773 гг.). На горшке четко виден рисунок, выполненный до обжига (по сырой глине) острым орудием и состоящий из двух знаков (см. прорисовку на рис. 4.4, поз. 2): креста и тамги [32]. Тамгоподобный знак на сосуде очень напоминает один из знаков хазарского рунического письма (сравните тамгу на прорисовке и шестой знак справа в верхнем ряду фрагмента рунической надписи (рис. 4.4, поз. 4). Тамга ставилась на предметы и имущество (включая скот), как знак их владельца. Тамгоподобные знаки киевских князей стоят на древнерусских монетах и кирпичах Десятинной церкви [43]. Тамга на глиняном сосуде является знаком его принадлежности определенному владельцу.
В результате раскопок 1992 года в Ляпинской балке (на восточной окраине Мариуполя, в 1,5 километра от впадения балки в море) обнаружены остатки кочевья или сезонного стойбища хазарского времени (VIII – X века) [44].
Краевед Н.Г. Руденко в своей работе [39] говорил о славянской компоненте салтово-маяцкого населения в окрестностях Мариуполя, однако в доступной мне литературе найти археологические подтверждения этому факту не удалось. Крайне редко обнаруживаются предметы чисто славянского происхождения, вроде бронзового амулета с юго-восточной околицы села Гранитное (Тельмановский район). Более подробно об амулете-медальоне из Гранитного поговорим в следующих главах, так как датируют его чаще всего концом XII – началом XIII столетия [45].
В своих работах по истории Мариуполя Н.Г. Руденко высказал имеющее право на существование предположение, что салтово-маяцкое поселение на месте нынешнего города называлось Адомаха. Чем оно было обосновано? В ряде источников конца XVIII – начала XIX веков имеется не совсем ясная информация о существовании на месте Мариуполя, до переселения сюда греков, города (зимовника, займища, селения) Домаха (Адомаха, Адомахия). Сотрудник Мариупольского краеведческого музея Р.И. Саенко считала [46], что, если такой город (селение?) и существовал, то было это задолго до появления казаков в Северном Приазовье. Н.Г. Руденко предположил [39], что название «Адомаха» произошло от древнееврейского слова «адамах», что значит – «глина», «красная влажная земля» (отсюда и Адам, слепленный из глины). Поскольку в хазарском каганате государственной религией был иудаизм, то Адомаху он посчитал поселением салтово-маяцкой культуры, предшественником Мариуполя. Никакие другие достоверные свидетельства в пользу этого предположения не приводятся. Имеет ли такое предположение право на существование? Да, разумеется, наравне со многими другими, но не следует забывать, что это – только предположение! Беда в том, что своей монографии [47] Н.Г. Руденко уже говорил о салтовской Адомахе, как о твердо установленном факте, строил на этом дальнейшие гипотезы о нахождении на месте Мариуполя одного из крупнейших поселений бродников («центра Броднии», «резиденции предводителей»), о которых речь подробно пойдет ниже. И последнее об Адомахе по Н.Г. Руденко. Сотрудник Мариупольского краеведческого музея Л.И. Кучугура, на основании консультаций со знатоками иврита, утверждает, что форма «Адомаха» в еврейском языке не существует, хоть cлова «Адам» – человек, «адом» – красный, «адама» – земля и употребляются [48].
А вот еще цитата из книги [39] журналиста и краеведа Н.Г. Руденко: «Про все, що відбувалося в пониззі Кальміуса 10 - 12 століть назад, ми могли б мати ясніше і, головне, достовірне уявлення, якби в кінці двадцятих - початку тридцятих років XX століття після відкриття Маріупольського могильника відклали хоч би на десяток років будівництво металургійного заводу і дали археологам можливість спокійно, не поспішаючи, вести розкопки… Тоді, в роки першої радянської п'ятирічки, Сталін вимагав скажених темпів індустріалізації, а інтереси такої науки, як археологія, його зовсім не цікавили...». Странно слышать все это от участника Великой Отечественной войны! Но представим себе, что в 1929-1931 годах строительство «Азовстали», по желанию Н.Г. Руденко, действительно было бы остановлено на 10 лет («хоч би на десяток років»), годика, эдак до 41-го, во имя развития археологии… Огромный вклад азовстальского металла в дело нашей Победы в той тяжелейшей, смертельной борьбе с фашизмом, общеизвестен. А теперь представьте: 1941 год, начало войны, а «Азовсталь» еще строят, и не дала она пока ни тонны танковой брони, никакого вообще от нее нет пока проку! Ведь могли и победить тогда «арийцы», и не надо долго гадать, что стало бы этом случае с нашим народом, археологией, изучающей «иудейских» хазар, да и с самим красноармейцем Н.Г. Руденко! Вот к чему, если додумывать их до логического конца, ведут эмоциональные проклятия «бешеным темпам индустриализации»! Печально читать такое у заслуженного ветерана, ныне уже покойного, много пожившего и повидавшего…
Может показаться, что мы уделили Хазарскому каганату и салтово-маяцкой культуре слишком много внимания, ведь ее памятников в Розовском районе пока не обнаружено. Но нам еще придется не раз возвращаться к этой культуре, рассматривая в следующих разделах крайне важный вопрос о бродниках - славянской и христианской составляющей населения кочевой степи. Не изложив общие сведения о многонациональном характере Хазарского государства, невозможно подойти к такой важной для нас, но все еще темной во многих своих аспектах, проблеме происхождения запорожских и донских казаков.
Литература:
1. Комар, А.В. Население степей Северного Причерноморья в VI – начале VIII вв.: автореф. дис. … канд. истор. наук (07.00.04 – археология). – К.: НАН Украины. Ин-т археологии, 2002. – 20 с. (на украинском языке).
2. Мариуполь и его окрестности: взгляд из XXI века / Божко Р.П., Були Т.Ю., Гашененко Н.Н., Кучугура Л.И. и др. – Мариуполь : Рената, 2008. – 428 с.
3. Федоров, П.В. Послеледниковая трансгрессия Черного моря и проблема изменения уровня океана за последние 15000 лет /П.В. Федоров // Колебания уровня морей и океанов за 15000 лет. – М. – 1982. – С. 151-156.
4. Археология Украинской СССР. – Киев : Наукова думка, Т. 2 : Скифо–сарматская и античная археология. – 1986. – 591 с.
5. Зубарь, В.М. На берегах Боспора Киммерийского / В.М. Зубарь, А.С. Русяева. – К. : Стилос, 2004. – 239 с.
6. Плетнева, С. А. Хазары /С.А. Плетнева. – М. : Наука, 1976. – 93 с.
7. Петрухин, В.Я. Очерки истории народов России в древности и раннем Средневековье [Электронный ресурс] / В.Я. Петрухин, Д.С. Раевский. – М.: Знак, 2004. http://www.admw.ru/books/V-YA--Petrukhin--D-S--Raevskiy_Ocherki-istorii-narodov-Rossii-v-drevnosti-i-rannem-Srednevekove/ .
8. Кучугура, Л.И. Гунны в Северном Приазовье (IV-VI в.в. н.э.). Научная справка /Л.И. Кучугура. – Научный архив Мариупольского краеведческого музея. Мариуполь, 2000.
9. Иордан. О происхождении и деяниях готов (Getica) [Электронный ресурс] /Вступ. статья, пер., комм. Е. Ч. Скржинской. – М., 1960. http://www.gumer.info/bibliotek Buks/History/iordan/index.php .
10. Мастыкова, А.В. Женский убор населения Предкавказья в эпоху Великого переселения народов (конец IV – середина VI в.) : автореф. дис. … докт. истор. наук (07.00.04 – археология). – М: Институт археологии РАН, 2010. – 51 с.
11. Фест, И. Гитлер. Биография. Триумф и падение в бездну /И. Фест. – М. : Вече, 2006– 640 с.
12. Засецкая, И.П. Золотые украшения гуннской эпохи. По материалам Особой кладовой Государственного Эрмитажа. / И.П. Засецкая. – Л.: Аврора, 1975. – 80 с.
13. Амброз, А.К. Проблемы раннесредневековой хронологии Восточной Европы. Ч. II. [Электронный ресурс] / А.К. Амброз // Советская археология. – 1971, № 3. С. 106-134. http://kronk.narod.ru/library/ambroz-ak-1971b.htm .
14. Марцеллин, А. Римская история (Res Gestae) / А. Марцеллин. – СПб. : Алетейя, 2000. – 563 с.
15. Алферова, М.В. История Древнего Рима /М.В. Алферова. – С. Петербург : Литера, 2002. – 552 с.
16. Луценко, В. Тюркский фактор в истории и этногенезе украинцев и их предков [Электронный ресурс] / В. Луценко. http://www.vlalut.narod.ru/index.htm .
17. Амброз, А.К. Восточноевропейские и среднеазиатские степи V — первой половины VIII вв. / А.К. Амброз // Степи Евразии в эпоху Средневековья. Серия: Археология СССР. М.: 1981. С. 10 – 23.
18. Амброз, А.К. Проблемы раннесредневековой хронологии Восточной Европы. Ч. I. [Электронный ресурс] / А.К. Амброз // Советская археология. – 1971, № 2. С. 96-123. http://kronk.narod.ru/library/ambroz-ak-1971a.htm .
19. Казанский, М. М. «Царские» гунны и акациры [Электронный ресурс] / М.М. Казанский, А.В. Мастыкова // Гунны, готы и сарматы между Волгой и Дунаем. http://www.admw.ru/books/Gunny--goty-i-sarmaty-mezhdu-Volgoy-Dunaem/9 .
20. Тощев, Г.Н. Древности Запорожского края. (Материалы к Своду памятников истории и культуры) / Г.Н. Тощев, М.В.Ельников, О.В. Дровосекова. – Запорожье : Запорожский государственный ун-т, 2003. – 124 с.
21. Ивченко, А.В. Появление гуннов в Северном Причерноморье [Электронный ресурс] / А.В. Ивченко // Археология . – 2003. – № 2. http://www.iananu.kiev.ua/archaeology /2003-2/ivchenko.htm .
22. Шевчук, С.П. Край каменных могил: Наш край с древнейших времен до начала ХХ столетия / С.П. Шевчук. – К.: Август, 1999. – 108 с. (на украинском языке).
23. Михлин, Б.Ю. Гуннский амулет из Ждановского музея /Б.Ю. Михлин // Археология . – 1972. – № 5. – С. 95–96.
24. Кучугура, Л.И. Атрибутация антропоморфного амулета из Белосарайской косы. Приложение к научной справке «Гунны в Северном Приазовье (IV-VI вв. н.э.) /Л.И. Кучугура. – Научный архив музея, № И-5/2003, Мариуполь, 2000.
25. Субботин, Л. В. Бронзовые амулеты салтово-маяцкой культуры из левобережья Нижнего Дуная [Электронный ресурс] /Л.В. Субботин, И. Т. Черняков //Памятники римского и средневекового времени в северо-западном Причерноморье. – К., 1982. – С. 160–167. http://annals.xlegio.ru/hazar/small/dunay.htm
26. Приходнюк, О.М. Пеньковская культура (Культурно-археологический аспект исследования) / О.М. Приходнюк. – Воронеж : Воронежский университет, 1998. – 170 с.
27. Арсеньева, Т.М. Некрополь Танаиса [Электронный ресурс] / Т.М. Арсеньева. – М. : Наука, 1977. http://rostov-region.ru/books/item/f00/s00/z0000021/st001.shtml .
28. Приск Панийский. Готская история / Приск Панийский // Великая Степь в античных и византийских источниках: Сборник материалов / Сост. и ред. А.Н. Гаркавец. – Алматы : Баур, 2008. – 1304 с.
29. Прокопий Кесарийский. Война с готами. Книга VII / Прокопий Кесарийский // Великая Степь в античных и византийских источниках: Сборник материалов / Сост. и ред. А.Н. Гаркавец. – Алматы : Баур, 2008. – 1304 с.
30. Агафий Миринейский. О царствовании Юстиниана / Агафий Миринейский // Великая Степь в античных и византийских источниках: Сборник материалов / Сост. и ред. А.Н. Гаркавец. – Алматы : Баур, 2008. – 1304 с.
31. Диль, Ш. История Византийской империи /Ш. Диль. – М. : Иностранная литература, 1948. – 157 с.
32. Кучугура, Л.И. Период Хазарского каганата в Северном Приазовье (вторая пол. VII – первая пол. X вв.). Научная справка /Л.И. Кучугура. – Научный архив Мариупольского краеведческого музея. Мариуполь, 2007.
33. Яковенко, Н.Н. Очерк истории Украины с древнейших времен до конца XVIII века [Электронный ресурс] /Н.Н. Яковенко. – К. : Критика, 2005 – 584 с. (на украинском языке). http://history.franko.lviv.ua/yak_content.htm .
34. Повесть временных лет (по Лаврентьевской и Ипатьевской летописям) [Электронный ресурс] //Памятники литературы Древней Руси. XI – начало XII вв. – М., 1978. На сайте http://stepanov01.narod.ru/library .
35. Новосельцев, А.П. Хазарское государство и его роль в истории Восточной Европы и Кавказа [Электронный ресурс] /А.П. Новосильцев. http://gumilevica.kulichki.ru/NAP/nap0111.htm .
36. Авдусин, Д.А. Археология СССР [Электронный ресурс] /Д.А. Авдусин. – М. : Высшая школа, 1977. http://www.archeologia.ru/Library/Book/1e8daa7a4998/ .
37. Плетнева, С.А. От кочевий к городам. Салтово–маяцкая культура [Электронный ресурс] / С.А. Плетнева. – М., 1967. http://kronk.narod.ru/library/pletnyova-sa-1967.htm .
38. Комар, А.В. Предсалтовские и раннесалтовский горизонты Восточной Европы (вопросы хронологии) [Электронный ресурс] / А.В. Комар. Сервер восточноевропейской археологии. ( http://archaeology.kiev.ua/pub/komar.htm ).
39. Руденко, Н.Г. Сквозь тьму тысячелетий /Н.Г. Руденко. – Мариуполь, 2000.
40. Привалова, О.Я. Список памятников археологии Украины. Донецкая область / О.Я. Привалова, А.И. Привалов. – К. : УООП, 1988. – 112 с.
41. Плетнева, С.А. Очерки хазарской археологии / С.А. Плетнева. – М. : Мосты культуры, 1999. – 371 с.
42. Кучугура, Л. И. Памятники салтово-маяцкой культуры в устье Кальмиуса (по материалам Г. М. Пиневича и Н. Е. Макаренко) [Электронный ресурс] /Л.И. Кучугура // Донецкий археологический сборник. – 1998. – № 8. – С. 44–52 http://papacoma.narod.ru/articles/azovstal_saltovcy.htm .
43. Третьяков, П.Н. Восточнославянские племена / П.Н. Третьяков. – М. : Изд-во Академии наук СССР, 1953. – 312 с.
44. Кравченко, Э.А. Средневековый комплекс поселения Ляпинская балка в Северо-Восточном Приазовье. /Э.А. Кравченко //Степи Европы в эпоху средневековья. – Донецк : Институт археологии НАН Украины, Донецкий НУ, Т. 3 : Половецко – золотоордынское время. – 2003. – С. 345 – 362.
45. Косиков, В.А. Древнерусские медальоны / В.А. Косиков, Т. Шаповалов // Памятники Украины. – 1988 – № 1. – С. 44.
46. Божко, Р.П. Мариуполь и его окрестности: взгляд из XXI века /Р.П. Божко, Т.Ю. Були, Н.Н. Гашененко и др. – Мариуполь: Рената, 2006. – 356 с.
47. Руденко, Н.Г. Казачество зародилось в Северном Приазовье [Электронный ресурс] /Н.Г. Руденко. – Мариуполь, 2005. http://ukrainaforever.narod.ru/kozaztvomariupol .
48. Кучугура, Л. И. Домаха в Мариуполе. Только ли легенда? [Электронный ресурс] /Л.И. Кучугура //Приазовский рабочий. – 24 декабря 2008. http://papacoma.narod.ru/articles/domaha_kuchugura.htm
49. Абу-л-Касым ибн Хаукаль. Книга путей и стран [Электронный ресурс] /Ибн Хаукаль. http://www.vostlit.info/Texts/rus9/Haukal/text5.phtml?id=9400 .
50. Калинина Т.М. Сведения Ибн Хаукаля о походе Руси времен Святослава [Электронный ресурс] / Т.М. Калинина // Древнейшие государства на территории СССР. Материалы и исследования. – М. : Наука, 1975. http://www.vostlit.info/Texts/rus9/Haukal/frametext4.htm .
НАВЕРХ!
| Глава 3 | Книги | Главная | Общее оглавление | Глава 5 |
При использовании материалов с данного сайта ссылка на него не обязательна, но желательна : )