"Бессонница. Гомер. Тугие паруса.
Я список кораблей прочел до середины<...>"

О.Э.Мандельштам.

Глава II. Рукописи не горят...

В начале этого раздела рассмотрим утверждение, нередко сбивающее с толку наших любителей истории. Говорят, что существует некий письменный источник, подтверждающий наличие подземных ходов из казацкого укрепления на площади Освобождения к Театральному скверу. Как ни странно, это утверждение, хоть и сильно искаженное, имеет реальный подтекст. Речь, по всей видимости, идет о плане "Главная часть города Мариуполя 1827 г." (см.рис.1). В примечаниях к плану можно прочесть, что "а" - это "ветхая, запечатанная церковь Греческого Общества", для которого "высочайше конфирмовано <...> новое место" "в" - "на старом редуте, предназначенном к срытию". Ветхая церковь - это старая греческая Харлампиевская церковь. Судя по плану, она находилась на нынешней площади Освобождения, примерно в том месте, где сейчас стоит памятник 500-летию украинского казачества. Старый редут - остатки Кальмиусской паланки (укрепления) запорожцев. Располагался он восточнее нынешнего здания ДОСААФа.

Предлагалось для планируемой к строительству церкви (будущий Харлампиевский собор) заменить место "в" (внутри редута) на "е" (теперь здесь возвышается ДОСААФ). "По местному разсмотрению оказалось, что [это] место для капитальной каменной церкви, гораздо удобнее по твердости земли под фундамент; а в Редуте земля изрыта пороховыми погребами". Вот эти "пороховые погреба" и принимаются некоторыми исследователями за первое упоминание подземного хода по проспекту Ленина.

Разумеется, что для столь малого и слабого укрепления, каким была наша паланка, несколько пороховых погребов - ненужная роскошь. Типичное строение такого склада - обычный небольшой погреб с боковым входом, перекрытый мощным деревянным накатом или каменным (кирпичным) сводом. Сверху все это (для дополнительной защиты от огня и обстрела) засыпалось толстым слоем земли. Скорей всего составители плана видели остатки куреней и хозяйственных построек запорожского времени. Для запорожцев использование заглубленных землянок и полуземлянок было обычным явлением. Никакого отношения к подземным ходам эти "пороховые погреба", видимо, не имели.

Если бы предполагаемый ход из редута вверх по проспекту Ленина тогда был известен, то перенос места строительства ничего бы не дал. И запланированное, и вновь предложенное место одинаково размещались бы над этим ходом.

Рис.1. Фрагмент плана Мариуполя 1827 г.

И все-таки, пессимистическая мысль о том, что подземные сооружения Мариуполя никак не отражены в старых бумагах - не совсем верна. Кое-что все-таки есть. В первую очередь это относится к описаниям двух провалов в подземные ходы сотрудниками музея П.М.Пиневичем (1928 г.) и Р.И.Саенко (1965 г.). Как уже говорилось, эти материалы будут приведены и рассмотрены в третьей части статьи.

Кроме того, существует еще интересный круг источников по истории города. Это опубликованные "Журналы очередных и чрезвычайных заседаний Мариупольской городской думы". В нашем музее сохранились такие журналы за 1889, 1890, 1899, 1903, 1905 – 1908 и 1911 годы. Судя по их (пусть неполным!) данным, история сооружения подземных сооружений в дореволюционном Мариуполе имеет, по крайней мере, два этапа.

В Мариуполе конца XIX - начала XX вв. "исполнительная" власть была в руках членов городской управы. Ее члены прорабатывали назревшие конкретные вопросы и предложения, которые затем передавались на рассмотрение городской думе. В свою очередь этот городской "законодательный" орган, на своих периодических заседаниях рассматривал накопившиеся вопросы и принимал обязательные для выполнения управой постановления. Иногда городу помогало и земство, но в основном оно занималось сельской округой.

Рис.2. Обложка сборника журналов за 1908 г.

Первый этап строительства подземных сооружений в нашем городе занял конец XIX века. У нас пока нет документальных свидетельств его начала. Судя по развитию города, можно осторожно предположить, что он не мог начаться ранее 1870-х гг. Но приходится учитывать то, что в чрезвычайно дотошной книге "Мариуполь и его окрестности" (1892 г.) никаких упоминаний о подземных сооружениях нет. Поэтому более вероятной кажется датировка первого этапа с 1892 по 1900 г. Документов этого периода нам известно очень мало, поэтому в основном придется оперировать косвенными данными.

В журналах заседаний городской думы за 1889 и 1890 г. прямых упоминаний подземных сооружений найти не удалось. Правда, в 1890 г. мариуполец В.Т.Догадов предлагал свои услуги, чтобы засыпать топкие места по ул. Портовой (на Слободке). При этом предполагалось вывести "водостоки" в озеро Домаха (1, 1890 г., с.130-131, 314-315). Но это, скорей всего были обычные канавы.

Следующий имеющийся журнал датируется только 1899 г. (т.е. пропущено восемь лет!). В этом году находится уже больше интересующих нас сведений. Так, в смете городских доходов на 1900 г. упоминается "водосточная труба", спускающая отработанные воды завода "Русский Провиданс" в Кальчик (1, 1899 г., с. XXIII - XXX). Это, надо полагать, тот самый водосток на площадке "Б" Азовмаша, в котором побывал Сергей Давидович Буров. По его описанию - это "классический" кирпичный тоннель со сводчатым потолком, характерный для первого этапа городского строительства таких сооружений.

А в смете городских расходов в §VIII ("Благоустройство") есть статья 4 "Содержание прудов, колодцев, сточных труб, канав и проток". В подпункте "б" говорится: "по этой статье потребуется расход в сумме 1800 р., в том числе: а) на устройство дренажа на Харлампиевской ул. (между Митрополит. и Фонтанной ул.) - 800 и б) на устройство новых сточных труб на Слободке и на ремонт существующих водосточных труб - 1000 р." (1, 1899 г., с. XC - XCI). Этот пункт расходов был принят городской думой без изменений, так что эти объекты, вероятно, были построены. Что они собой представляли - пока неизвестно. Также неизвестно, где располагались упомянутые "существующие" трубы. Не исключено, что также на Слободке. А может и в центре города...

Пусть никого не смущает использование слова "труба". На тот момент привычные нам неметаллические и чугунные трубы большого диаметра для безнапорной канализации промышленностью еще не выпускались. Доступные тогда керамические, чугунные (и даже железобетонные!) цилиндрические трубы имели слишком малый диаметр для ливневки. А стальные трубы (цельнотянутые, сварные и клепаные) в условиях повышенной агрессивности сточных вод неэффективны. В словаре Даля среди значений слова "труба" приводится и "крытый лоток". Вероятно, в нашем случае это гораздо ближе по смыслу. В тех случаях, которые удалось проверить, "труба" оказывалась то кирпичным сводчатым тоннелем ("Русский провиданс"), то железобетонным лотком (ул.Итальянская, см. рис.3), то железобетонным же тоннелем в виде перевернутой трапеции (под насыпью железной дороги в районе Малого Фонтана, см. рис.4). И лишь под Городским садом, судя по сообщению А.Д.Проценко, была именно цилиндрическая труба из кирпича. Но это скорее было исключением из обычной практики...[Поначалу я отнесся к идее такой трубы с некоторым недоверием, в первую очередь по технологическим причинам. Но недавно в одной из телепередач показывали кирпичную дренажную трубу в каком-то американском городке. Она была ПОЛНОСТЬЮ аналогична описанной Проценко - LV].

Рис.3, 4. "Труба" по ул.Итальянской и
"труба" под ж/д насыпью (район Малого фонтана).

Не стоит думать, что проблемы Мариуполя были уникальны. Практически одновременно похожую проблему с водоотводом решал Ростов-на-Дону. Очень подробное описание всей эволюции коллектора в Генеральной балке этого города можно прочитать в приложении 4. В конечном итоге этот коллектор имел уже знакомую нам форму кирпичного тоннеля со сводчатым потолком (см.рис.5). Размеры тоннеля (он предназначался для стока очень большого количества воды) колебались от 2,1 до 3,2 м высоты и от 0,8 до 1,4 м (и более) ширины. В начале 1890-х ростовчане начали вполне успешные опыты с использованием в коллекторе водостойкого бетона и железобетона. Закрытие Генеральной балки было в основном закончено в 1892 - 1893 гг. Видимо, опыт строительства этого коллектора использовался и в Мариуполе.

Рис.5. Коллектор в Генеральной балке (Ростов-на-Дону).

Рис.6. Бердянские обрывы.

В том же журнале за 1899 г. сохранилось распределение обязанностей между членами городской управы. Весь тогдашний Мариуполь был разбит на три части. Первая лежала к югу от ул. Итальянской. Третья - к северу от ул. Евпаторийской. Вторая - между ними. За каждую часть отвечал один из членов управы. Так, второй частью ("за исключением базаров на Соборной и рыбной площадях") в 1899 г. управлял А.С.Караманов. В его обязанности, среди прочего входило: "<...>4. Наблюдение за фонтаном. <...> 8. Надзор за содержанием улиц, площадей, тротуаров, канав, - за содержанием их в чистоте, за должным содержанием колодцев, криниц и пр. <...> надзор за содержанием публичных отхожих мест и свалочных пунктов. <...> 11. Надзор по санитарной части и внешнему благоустройству города <...>." Аналогичные функции по пунктам 8 и 11 несли и два других членов управы - К.П.Бретелов в первой и С.А.Чентуков в третьей части города. (1, 1899 г., с 48 - 51). Кроме этого, санитарный надзор производили медицинское и полицейское ведомства.

Интересный пассаж имеется в Журнале за 1903 г. При выработке условий для возможного подключения домохозяев к трубе по Итальянской (о ней будет сказано ниже), было высказано опасение, что "<...>в эту водосточную трубу могут спускать помойные воды и даже нечистоты из отхожих мест, как это не раз обнаруживала управа в прежде существовавших водостоках [выделение мое - LV]" (1, 1903 г., с.176). К сожалению, упоминание о "прежде существовавших водостоках", а также о самовольном спуске в них загрязненных вод, "не раз" обнаруженном управой – осталось в этом документе не раскрытым. "Прежде существовавшие" – это уже не существующие в 1903 г.? К такой трактовке приводит и фрагмент из журнала заседания городской думы от 24 мая 1911 г., где гласный К.Я.Пичахчи говорил: "<...> Затем, не следует забывать, что у нас имеется только одна водосточная труба, идущая от казенного склада до р.Кальмиус<...>" (1, 1911 г., с.118). Но, с другой стороны, в газетной заметке от того же 1911 г. упоминается существование "отдельных сточных труб" (во множественном числе!) (2). Такое впечатление, что количество подземных сооружений, оставшихся от первого строительного периода быстро сокращалось.

Судя по сохранившимся документам, наиболее реальным кандидатом на авторство таинственных мариупольских подземелий является Портово-мостовая комиссия, чья деятельность многократно упоминается в каждом журнале. Чрезвычайно подробный доклад с описанием ее функций, результатов прошлой деятельности и планах на ближайшее время содержится в журнале за 1889 г.

У комиссии было две задачи - а) работы по обслуживанию и улучшению порта в устье Кальмиуса и б) замощение городских улиц. Эти две, казалось бы, малосвязанные задачи на самом деле органично переплетались. Это был, как сейчас модно говорить, единый логистический подход. И как прямо и однозначно говорится в упомянутом докладе - все это делалось для облегчения вывоза за границу хлеба. Если с "портовой" частью деятельности комиссии все ясно, то "мостовая" нуждается в некотором пояснении. В первую очередь замащивались улицы, на которых располагались "склады для ссыпки хлеба" и признанные "подъездными путями" к порту. Вот что говорится по этому поводу в докладе: "<...>В прежние времена, при дешевизне личного рабочего труда и подвод, перевозка хлеба из амбаров к пристани, по незамощенным улицам, обходилась от 20 до 25 коп. за четверть, а впоследствии, при возвышении заработной платы, перевозка четверти хлеба по таким же улицам обходилась до 50 коп.; а часто бывало и так, что подводчики совершенно отказываются от перевозки хлеба по незамощенным улицам, а по улицам замощенным oхотно берут от 10 до 15 коп. с четверти.<...>" (1, 1889 г., с.233 - 234).

Первую улицу - Екатерининскую (ныне пр.Ленина) - замостили в Мариуполе в 1871 г. Поскольку расходы города почти равнялись его доходам, за счет города замостить остальные улицы было тяжело. В 1880 г. в Мариуполе был введен "полукопеечный сбор с хлеба, отправляемого за границу". Весь этот сбор (а также проценты с его неиспользованного остатка, помещенного в Таганрогский банк) был целиком предназначен на деятельность портово-мостовой комиссии. Распределение расходов на порт и на замощение улиц обычно составляло 50 на 50. [По данным Р.П.Божко, полукопеечный сбор действовал в Мариуполе с 21.06.1848 по 1.01.1902 г. Но это противоречит тексту доклада самой комиссии (1, 1899 г., с.236). Возможно, что к 1880 г. он уже существовал, но предназначался на другие цели? - LV] К 1889 г. в городе было уже замощено 4 улицы (из них Марии-Магдалининская - за счет средств Правления Донецкой железной дороги) и одна шоссирована (см. рис.7) Еще 16 улиц планировались к замощению. По смете инженера Гридницкого на эти цели требовалось 337734 руб. 78 коп. С 1880 по 1 января 1889 г. суммарное поступление полукопеечного сбора составило 231,3 тыс. руб., потрачено из него (в основном на порт) - 123,2 тыс. руб. К оставшимся ста тысячам планировали еще взять у Правительства кредит на 250 тыс. руб. Насколько можно понять, в 1889 г. и в первой половине следующего года городская дума по вопросам замощения улиц увязла в прениях и согласованиях, из-за чего комиссия не могла заниматься вплотную этими работами. Так продолжалось до 27 июня 1890 г., когда казначей комиссии А.Л.Мелехов сообщил на заседании думы, что нужно срочно начинать, так как цена на гранитный камень для замощения очень сильно понизилась - до 25 - 27 руб. за кубическую сажень (с доставкой). Только тогда дума в авральном порядке выделила первые 3000 руб (1, 1890 г., с. 141). В следующее десятилетие многие из запланированных улиц были замощены, а некоторые из старых - и перемощены. Но журналов заседаний думы вплоть до 1899 г. мы не имеем. О строительном буме, охватившем Мариуполь этого периода, мы можем судить по данным, приведенным адрес-календарем "Весь Мариуполь и его уезд" за 1910 г. В нем выделяются три фактора, значительно ускорившие улучшение "внешнего благоустройства и внутренней экономической жизни" города. Это, во-первых, увеличение товарооборота (в первую очередь от вывоза хлеба на экспорт) после ввода в строй в 1887 г. нового порта в Зинцевой балке. Во-вторых, строительство на землях города металлургических заводов Никополь-Мариупольского горного и металлургического общества (1896 - 1899 ) и компании "Русский Провиданс" (1898 - 1899 ) и колоний при них. В третьих, широкая выдача ссуд на домостроительство Земельным банком. Вот как описываются в адрес-календаре последствия строительства заводов: "Миллионы рублей, притекавшие в город в период сооружения этих заводов чрезвычайно оживили жизнь города; рост цен на недвижимость принял интенсивные, бурные формы, началась особого рода строительная горячка, дома вырастали как грибы. И только впоследствии, когда волна этого оживления, вследствие завершения сооружения этих заводов и в связи с этим притока в Мариуполь иностранных капиталов, схлынула и когда наступило затишье в деятельности этих металлургических заводов, в городе наступил так называемый "домовладельческий кризис", отмеченный довольно резким падением цен на недвижимость, оставивший значительные, неблагоприятные следы на "бюджете" множества отдельных домовладельцев" (3). Упоминаемое "затишье в деятельности <...> заводов" было вызвано экономическим кризисом начала XX века, из которого оба завода выбрались только к 1910 г. (4). Об этом же периоде в адрес-календаре говорилось: "Понемногу совершался и процесс замощения до того времени пыльных летом и грязных в другие времена года городских улиц".

Рис.7. Замощение улиц Мариуполя по состоянию на 1889 г. (нанесено на план 1910 г.)

Замощение улиц производилось по некоему проекту, к сожалению, нам неизвестному. По всей видимости, в нем присутствовали и мероприятия по водоотводу ливневых и почвенных вод. Так, на заседании 28 декабря 1890 г. гласный Хараджаев (как председатель портово-мостовой комиссии на тот момент) предложил следующее: "<...>комиссия предполагает, вместо показанных на планах кюветов устроить бурдюры из дикого же камня о чем, если Думе угодно будет согласиться, он предлагает испросить разрешение Г. Губернатора<...>". А вот как это отразилось в постановлении думы: "<...> и вместо кюветов устроить по всем улицам назначенным к замощению бурдюры где окажется возможным, не выходя из суммы назначенной по смете на замощение улиц, о чем и испросить разрешение Г. Губернатора а для личного ходатайства об этом уполномочить гласного Д.А.Хараджаева". (1, 1890 г., с.210-211).

Судя по всему, в некоторых местах кюветы все-таки были устроены. В 1908 г., при рассмотрении вопроса о затраченных средствах на замощение Малосадовой и Константиновской (ныне - Энгельса) улиц, отмечалось: "<...> израсходованных в интересах прочности мостовых на устройство в некоторых местах бордюров, недопускаемых Комитетом по портовым делам и на незначительное увеличение, вызванное необходимостью, ширины мостовой в тех местах, где устроены лотки вместо бордюров<...>" (1, 1908 г., с.336-337?). А в 1928 г. старик Келеш, рассказывая Пиневичу о Малосадовой и Марии-Магдалининской улицах, говорил, что "<...>улицы замащивали камнем с выемками для воды по сторонам<...>" (5). У меня была интересная мысль, что при некоторых благоприятных обстоятельствах такие кюветы могли перерождаться в известные нам тоннели. Но от нее пришлось отказаться. По словам Р.П.Божко, на некоторых фотографиях мариупольских улиц эти кюветы хорошо видны. Они представляли собой мелкие широкие желоба.

Кроме того, дополнительные усилия по водоотведению требовались тогда, когда уровень прилегающих дворов оказывался ниже уровня мостовой, и, стало быть, ливневой и талой воде было просто некуда стекать. Но обо всех работах в этом направлении мы не можем узнать по причине практически полного отсутствия сохранившихся документов за этот период. Кроме того, в тогдашнем Мариуполе была напряженка с нанесением на планы города планируемых и уже созданных коммуникаций. Так, например, в конце 80-х или начале 90-х гг. XIX века (привожу факт по памяти, ссылку не сохранил) губернские чиновники при согласовании каких-то инженерных сооружений потребовали предоставить их нанесенными на план города. Это вызвало нешуточный ажиотаж в городской думе. Ни в думе, ни в управе плана города не оказалось! Никакого! Один местный житель согласился было выполнить съемку такого плана с натуры, но затребовал вознаграждения в несколько тысяч рублей. Выручил начальник Мариупольского порта в Зинцевой балке М.Л.Лисовский. Он любезно подарил городской думе нужный план. И не раз еще бескорыстно помогал городу. За все это дума на одном из своих заседаний вынесла ему официальную благодарность. Возможно также, что тоннели "первого строительного периода" вообще не были нанесены на план города. Так, в 1928 г., отвечая на просьбу Пиневича "сообщить о плане канализационных сооружений", Нильсен ответил, "что он сам познакомился с ним более практически по проведений разных работ" (5). Это говорит человек, занимавший должность городского архитектора с 1900 г.! Так что обнаружить документы, прямо подтверждающие расположение подземных ходов, реконструируемых в I-й главе - пока не удалось. Встречаются лишь глухие упоминания этих сооружений.

Возможно, при прокладке тоннелей использовался и опыт городского штейгера. Такую должность можно найти в смете на 1900 г. (1, 1899 г., с.LXVI). По словарю Даля штейгер - горный мастер рудных работ. А вот характеристика штейгеров, происходящая с уральских рудников: "В примитивном горном хозяйстве штейгер был одновременно и маркшейдером, и пробщиком руды, и руководителем бурения – словом, универсальным горным специалистом." Для Мариуполя главной задачей штейгера была, надо полагать, правильная организация работ на городских каменоломнях, также не раз упоминаемых в документах. В более поздний период городские власти сдавали каменоломни на откуп, и больше упоминаний штейгеров в документах мне найти не удалось. Правда, в адрес-календаре за 1910 г. упоминается Мариупольский горный округ. В него входили "Весь Мариупольский уезд, Южная часть Бахмутского уезда, прилегающая к Мариупольскому уезду - с 9 каменноугольными рудниками; вся Таврическая губерния". Администрация его состояла из окружного инженера В.И.Жолкевского и помощника окружного инженера А.А.Чугунова (3, с.135). Но это вряд ли связано с штейгерами 1890-х...

Второй этап подземного строительства занял период времени с 1900 по 1917 г. Он гораздо лучше отражен в сохранившихся документах. После чехарды регулярно сменяемых городских архитекторов конца XIX века наступила, наконец, стабилизация. Все последующие годы пост городского архитектора Мариуполя занимал Виктор Александрович НИЛЬСЕН (6).

Желание получить для города электрическую сеть, трамвай и водопровод (последнее считалось наиболее трудноосуществимым!) было сформулировано городскими властями еще в конце XIХ века (см., напр. 1, 1899 г., с.152, 212 - 214). Это и послужило одной из главных причин приглашения на должность городского архитектора молодого инженера Нильсена, который уже имел опыт проектирования и строительства водопровода в г.Рыбинске (6). В дальнейшем Нильсен осядет в Мариуполе и сроднился с ним. Мало какое серьезное дело в городе будет обходиться без него.

Проектирование, согласования, проверки и переделки затянули "водопроводное дело". Только 25 апреля 1908 г. городская дума окончательно утвердила проект Нильсена и отправила его на согласование "в верха" (1, 1908 г., с. 94 - 95, 104 - 107). А в 1910 г. водопровод уже действовал. Вода подавалась в уличные колонки. Кое-кто смог позволить себе провести воду и в дома. При этом общегородской канализации еще не было! В 1911 г. гласный К.Я.Пичахчи рекомендовал "поднять вопрос" о ее создании (1, 1911 г., с.118). Та же забота сквозит в заметках газеты "Мариупольская жизнь" от 5 февраля, 20 марта и 11 августа 1911 г. Приближавшиеся события I мировой, революции и Гражданской войны надолго отодвинули этот вопрос. Городская канализация в Мариуполе появилась только в начале 1930-х...

А до того процветал весьма прибыльный ассенизационный бизнес. Как ни странно, внедрение водопровода пошло ему только на пользу! Возросшее поступление воды в дома, при невозможности спустить ее в канализацию - заставляли людей раскошеливаться. Так, затраты на ассенизацию женского епархиального училища в 1911 году составляли 7000 руб. (1, 1911 г., с.120)!

Тем не менее, некоторым счастливчиком удалось уйти от таких расходов. В одной из упомянутых статей в "Мариупольской жизни" (от 5 февраля) подтверждается отсутствие канализации в городе на тот момент, но упоминаются отдельные "сточные трубы". Теоретически, обещая выполнение многочисленных условий, разработанных городской думой в 1903 и 1908 гг., можно было надеяться на получение разрешения спуска загрязненных вод (после их очистки) в эти трубы. На практике дума в основном отказывала... Но зато, хотя в условиях договора была прописана возможность назначения думой платы за пользование "трубой", она так этим правом, похоже, и не воспользовалась. Так что те, кто все-таки сумел подключиться к ней, были в явном выигрыше.

Наиболее представлена в сохранившихся документах "водосточная труба", шедшая от казенного винного склада к реке Кальмиусу. Иногда в документах она называлась "городской канализационной трубой". "Мариупольский №7 казенный винный склад" находился на углу Екатерининской и Константиновской улиц (ныне - пр.Ленина и ул.Энгельса) (3, с.94). Остатки его дореволюционных строений, позже занимаемые мариупольским ликероводочным заводом, до сих пор возвышаются через дорогу от "Виват-Тайма". Труба, вероятно, спускалась по ул. Энгельса на юг, а далее, как явствует из документов, шла на восток по Итальянской (ныне ул.Апатова). Первое время сточные воды попадали в озеро Домаху, но приблизительно в 1907 г. их перенаправили в сторону Кальмиуса. С тех пор эта "труба" доходит до полотна железной дороги "против малого фонтана" (1, 1908 г., с. 4).

Первоначальным назначением "трубы" был, похоже, сток излишних вод из моечного отделения винного склада (1, 1911 г., с.119). [В складе, среди прочего, производилась и разливка алкогольных напитков в бутылки, которые нужно было предварительно вымыть]. Прочим же "пользователям" городская дума предписывала ее использовать "для стока <...> исключительно дождевых, грунтовых и почвенных вод" (1, 1903, с.182). Тем не менее, многие горожане и организации неоднократно пытались получить разрешение на сброс в нее и загрязненных вод со своих хозяйств. Именно такие дела и составляют большую часть наших сведений об этой "трубе". Кроме этого, труба помогала несколько уменьшить подтопление Слободки талыми и дождевыми водами.

Судя по видимым частям в своем нижнем конце, "труба по Итальянской" демонстрирует нам второй этап эволюции канализационных коллекторов. Это уже не знакомые нам по рассказам кирпичные ходы со сводчатым потолком. И еще не привычные нам чугунные и неметаллические трубы безнапорной канализации. Это скорей бетонный лоток не слишком большого сечения, перекрытый бетонной же крышкой. И поскольку он явно не тянет на подземный ход, все данные по "трубе", а также о подтоплениях Слободки перенесены в приложение 3.

Кроме этого, в документах этого периода известны и другие "водоотводящие" сооружения разных типов. Прежде всего - это "проток", идущий от источника Аджахи на юг. Этот ручей, принимающий затем воды Большого и Малого Фонтанов, первоначально впадал в оз. Домаху (см. план 1826 г.). Но позже его "отсекли" от Домахи, пропустив воду под полотном железной дороги и направив ее в Ковш - залив на правом берегу Кальмиуса (см. план 1910 г.). Для пропуска этого ручья под насыпью железной дороги чуть севернее ее пересечения с ул. Итальянской была выполнена еще одна "труба". Она представляет собой железобетонное сооружение необычной формы (см. рис.4). К этой же "трубе" были подведены и воды, стекавшие по лотку, идущему "сзади южного ряда базарных лавок" (1, 1906 г., с. 195-196, 245-248). Этот железобетонный открытый (кроме одного участка) лоток также сохранился и находится юго-восточнее здания ДОСААФа. Подробней об этих лотках и "трубах" - в приложении 3.

Другим типом гидросооружений, регулярно мелькающим в документах, были "всасывающие колодцы". Они не были связаны с какими-либо подземными ходами. По сути, это были дренажные колодцы, которые медленно фильтровали в почву попадающую в них с поверхности воду. Поскольку домовладельцы часто направляли в них стоки из отхожих мест, городские дума и управа пытались или запретить их вовсе, или поставить такие колодцы под контроль. Особого успеха эти меры, по всей видимости, не имели.

В 1908 г. техническо-строительная контора инженеров Пассере и Юречек просила разрешение на "биологическую станцию для сточных вод клозетов, раковин, ванн, помоев и пр. во дворе Е.Томазо для гостиницы "Континенталь". По проекту предусматривалось выходящие из этой станции воды спускать в устраиваемый во дворе Ел. Томазо всасывающий колодец. Городская управа посчитала, что в этот колодец могут заодно попасть и неочищенные воды. Опасаясь, чтобы такие стоки не попали "из этого колодца в источники, питающие наш фонтан", управа рекомендовала думе в этом прошении отказать. Что дума единогласно и сделала (1, 1908, с.25, 269-270).

Интересно, что основанием для использования по проекту Пассере и Юречека именно всасывающего колодца было то, что "<...> канализационной трубы, соединяющейся с рекой, куда могла бы спускаться вода, вблизи двора Томазо, нет". Поскольку гостиница "Континенталь" находится на пересечении Пр.Ленина и ул.Харлампиевской (это бывший ДК "Азовсталь"), то с версией хода от Театрального сквера к Базарной площади надо, видимо, распрощаться...

Вместе с тем на этом заседании всплыл факт существования всасывающего колодца "во дворе Шершевского, находящ. на углу Итальянской и Больничной улиц", который как раз и использовался для стока нечистот. В связи с чем дума поручила управе выяснить, в каких дворах имеются еще всасывающие колодцы и "принять надлежащие меры к закрытию этих колодцев" (1, 1908 г., с. 255, 269-270).

В 1911 году директор Мариупольского технического училища (сейчас это краснокирпичное здание СПТУ № 3, на пересечении пр. Металлургов и ул.Либкнехта) подал в управу свое прошение. Он хотел устроить всасывающий колодец "для кухонных и прачешных вод" из жилого дома при училище. Приведу его необычный проект: "Из приложенного к отношению схематического рисунка видно, что кухонные воды сначала будут спускаться в осадочный цементированный колодезь в 2 саж. глубиною [1 сажень с 1835 г. составляла 2,14 м - LV], затем будут переходить в другой оцементированный с коксовым фильтром колодезь в 3 саж. глубины, и отсюда уже профильтрованные воды будут стекать во всасывающий колодезь глубиной в 8 сажень. При этом <...> водоносный слой во дворе училища лежит на глубине 20 саж., что показывает существующий там колодезь.". Этот проект управа и дума тоже зарубили. Точнее - отложили "до разработки Управой вопроса о всасывающих колодцах". (1, 1911 г., с.86, 93-94).

Видимо, к таким же колодцам относятся существующие (или еще недавно существовавшие) "дренажные колодцы" - два в районе краеведческого музея (во дворе и на улице) и один - осмотренный Р.П.Божко - на месте нынешнего шиномонтажа на проспекте Металлургов.

Вывод. Судя по совокупности известных устных и обнаруженных письменных данных два дореволюционных этапа строительства подземных сооружений Мариуполя отличаются прежде всего техникой строительства.

На первом этапе (последняя четверть, а скорее последнее десятилетие XIX века) объекты ливневой канализации выполнялись, в основном, в виде кирпичных тоннелей со сводчатыми потолками. На тот момент это было технологически оправдано и имеет близкие параллели в аналогичных сооружениях развитых городов (см. например, данные о Ростове-на-Дону в прил.4). Этот этап пока документально прослеживается слабо, в основном в виде более поздних косвенных упоминаний. Причиной может быть как малое количество дошедших до нас документов, так и частая смена тогдашних городских архитекторов, а заодно и общий хаос в городском делопроизводстве того времени. Вероятно, по причине неудачной конструкции и в отсутствие должного ухода, эти тоннели уже в первом десятилетии XX века прекратили выполнять свои функции и были заброшены.

К началу второго этапа (1900 - 1917 гг.) уже была освоена менее трудозатратная и более дешевая технология прокладки подземных сооружений. По опыту соседних городов, стали прокладывать небольшие закрытые лотки из водостойкого бетона и железобетона. Наиболее заметный (и существующий доныне) такой объект - "труба по Итальянской". Кирпичные сводчатые тоннели для этого периода неизвестны (хотя периодически их продолжали возводить и в советское время). Так, по словам уважаемого А.Д.Проценко, близко знавшего сына Нильсена, тому ничего не было известно о строительстве его отцом каких-либо тoннелей. (Кстати, по информации зам. директора Рыбинского музея-заповедника Сергея Овсянникова, в Рыбинске, где Нильсен успел поучаствовать в сооружении водопровода, также ни про какие тоннели не слышно). Второй этап представлен в документах гораздо лучше.

P.S. Благодаря информации Р.П.Божко, недавно удалось узнать факт, вынуждающий скорректировать вышеописанное о втором строительном периоде. По крайней мере, один случай кирпичного сводчатого тоннеля зафиксирован и для него. По воспоминаниям мариупольца Р.Л.Розанова такой тоннель шел из подвала нашей знаменитой водонапорной башни. Его детские воспоминания уже не очень четкие, но ширина ("стояли вдвоем") и высота (выше их роста, скорей всего около 2 м) подходит под "типовое" описание. Вход в тоннель закрывался металлической кованой дверью. Уважаемый информатор далеко по ходу не ходил, но ближайшие метров десять видел. Направление его было в сторону фонтана (я забыл уточнить, но, судя по смыслу - имеется в виду фонтан в Театральном сквере). Информации о дальнейшем прохождении этого хода Р.Л.Розанов не имеет. Возможно, городские легенды его "пропустили".

Поскольку фундамент водонапорной башни (возведена В.А.Нильсеном) по строительным канонам должен быть очень надежным, то посадить башню на старый ход представляется невозможным. А значит, что этот ход также является детищем Нильсена. Куда шел этот ход, с чем соединялся, для чего был построен (подвод воды? отвод канализации? какие-то другие надобности?) - пока информации нет. Возможно, появится в дальнейшем... - LV.

Есть надежда, что со временем в архивах (прежде всего в бывшем губернском архиве г.Днепропетровска) удастся найти и другие свидетельства наших подземных коммуникаций. Помимо находки неизвестных нам "Журналов очередных и чрезвычайных заседаний Мариупольской городской Думы", такая информация может еще содержаться и в различных проектах и согласованиях, направленных в то время Мариуполем в губернский Екатеринослав. Периодически производилась и переписка "по обмену опытом" между Мариуполем и другими городами Российской империи. Нужно только при работе с такими документами обращать внимание на такие выражения как "водосточные трубы", "канализация", "лотки" и т.п.

В третьей части мы рассмотрим еще два документальных свидетельства об обнаружении подземных ходов, которые, возможно, несколько выбиваются из нарисованной картины. Посмотрим, обязательно ли нужно привлекать для их объяснения запорожцев, бродников и прочих атлантов?

Использованные источники:

1. "Журналы очередных и чрезвычайных заседаний Мариупольской городской Думы" за 1889, 1890, 1899, 1903, 1905 – 1908 и 1911 годы.

2. "Мариупольская жизнь" от 5 февраля 1911 г.

3. Адрес-календарь "Весь Мариуполь и его уезд". Мариуполь, изд.С.Я.Копкина, 1910.

4. В.А.БОЙКО. Из истории железнодорожной ветки станция Заводская площадка - станция Биржа // Ильичевец, 12 февраля 2008 года.

5. Фрагмент отчета П.М.Пиневича об археологических обследованиях на Мариупольщине и археологических раскопках за 1928 г. Подробнее о нем - в третьей части.

6. В.Н.Коробка. Архитектор Нильсен и его водонапорная башня, ставшая символом Мариуполя // Приазовский рабочий, 15 октября 2008 г.